Вера, Надежда, Любовь. Часть первая. Вера. Наталия Ершова

в свои мысли. Люди просто жили, не замечали, как их город оживает под весенним солнцем. Девушка же действительно была иной. Она видела в своих фантазиях, как их город превращался в неприступную крепость, окруженную кольями и рвом. А иногда она летела навстречу ветру и своим приключениям, словно дракон, защищая свой город. В её фантазиях были и маленькие замки, парящие в небесах. Порой её город казался ей земным раем, утопающим в нежно-розовом цветенье садов.

      В этом земном «рае» она чувствовала себя свободной и счастливой.

      В реальности это был обычный небольшой приморский городок. Его старинные улочки были вымощены булыжником, а в новых районах был даже асфальт. Центральная улица вела к небольшому порту, где покачивались рыбацкие лодки и заходили небольшие суда. Вдоль берега тянулись ряды ярких деревянных домов с резными ставнями, а на площадях стояли старинные фонари, освещающие вечерний город мягким светом. Это был самый обычный приморский городок со своими трудностями и радостями.

      Девушка стремительно неслась домой, не обращая внимания на шёпот за спиной. Её чёрные глаза, глубокие и таинственные, словно заглядывали в самую душу. Люди боялись встречаться с ней взглядом, ведь слухи о её прабабке-ведьме не утихали. Говорили, что Пелагея наслала непогоду, бросалась молниями, летала на метле и помогала людям. Одни утверждали, что Настя унаследовала её силу, другие – что она просто похожа на неё внешне. Но все сходились в одном: Настя была особенной.

      Она не обращала внимания на шёпот за спиной.

      «Ведьма, и есть ведьма», – шептали бабушки на лавочках у подъезда. Но Настя привыкла к этому. Она была выше слухов и предрассудков. Её сердце было открыто миру, а душа – для любви.

      – Вон, опять несётся как угорелая, – сказала Вера Никитична, соседке по улице

      – С людьми не знается, будто в лесу живёт, – добавила её собеседница.

      – Точно, – вторила Любовь Ивановна, соседка с первого подъезда идушая в магазин по соседству.

      – А космы распустит, зыркает во все стороны, так что метлы не нужно. Ведьма и всё тут, – прошипела Вера Никитична.

      – Ну что вы всё за старое! – вступилась за Настю Ольга, женщина лет тридцати с маленьким сыном. – Нормальная девочка, молодая просто.

      – Это ты молодая, да глупая. Вот как будет твой Санька орать ночами, сама рада не будешь. Настька сглазит или порчу наведет. Вот познаешь, почём фунт лиха.

      – Зря вы так, Настька с Сашей возится, и он всегда в хорошем настроении, улыбается ей и не плачет. Выдумки это всё. Вам бы только поговорить, – Ольга пошла прочь, оставив старух обсуждать её.

      – Познаешь, почём фунт лиха, – повторила Вера Никитична. – Мало того, что родила невесть от кого, так ещё и правила свои устанавливает, – прошептала она Любови Ивановне на ушко.

      Любовь Ивановна лишь покачала головой, глядя вслед Ольге.

      Настя никогда не обращала внимания на разговоры. Она знала, что её не понимают. Но ей было всё равно. Она была счастлива просто потому, что жила. Её сердце было