Пастушка Смерти. Елизавета Мира Лаггар

ножен острый кинжал. Сжав мёртвые пальцы размахнулась, и в один удар рассекла едва держащийся локтевой сустав. Сухой хруст – словно старая ветка треснула, и отрубленная рука послушно повисла, держась за мою.

      Этого будет достаточно.

      Я завернула обрубок подгнившей плоти в тряпицу, поблагодарила покойного за дар под новую ослепительную вспышку и раскат грома. Собрала, освещая фонарём темнеющую вокруг могил землю, сколько-то нужных трав, сложила всю снедь в припасённую сумку, и отправилась обратно, к погорелому дому, где остался мой закадычный, неохотный сегодня к ночным прогулкам, спутник.

      Приближаясь к зияющему в стене проёму, слабо освещенному оставленной там лампадой и встречным светом от моего фонаря, я заметила нетерпеливое, судорожное движение. Что-то невысокое, вёрткое, суетилось у входа, то прижимаясь к земле, то подпрыгивая и приплясывая, будто бы под ним раскалили угли.

      Я подошла ближе.

      Сверкнувшая молния на миг высветила дорогу и стену дома, возле которой бесновалась склизкая мешанина разлагающегося мяса, натянутого на маленький белёсый скелет. Сухожилия, натянутые, словно верёвки, то и дело мелькали в клубке шевелящихся мышц. И чем ближе я подходила, тем более оформленной становилась тошнотворная мечущаяся фигурка.

      Я ускорила шаг.

      Следующая вспышка молнии показала, как существо выпрямляется, замирает и быстро зарастает свежей кожей. Его пустые глазницы налились кровью. Фонарь освещал мягкую белую шерсть, покрывающую небольшое тельце с головы до раздвоенных копыт.

      Я остановилась рядом с ним.

      У дверей меня поджидал маленький белый козлёнок, казалось, совсем недавно научившийся самостоятельно бегать на своих тонких, умилительных ножках…

      – Арчи, – я шагнула в дом. – Какой смысл был выходить, если ты не хотел мочить копытца?

      – Дождь так и не пошел, – низкий хрипловатый мужской голос раздался из утробы козлёнка, засеменившего следом. – А тебя, Миль, очень долго не было.

      – Ты вздумал беспокоиться? – я скинула плащ и принялась раскладывать по столу добытое на кладбище. – Разве что-то или кто-то здесь может причинить мне вред?

      – Знаю, что не может, – Арчи поднялся передними копытцами на край обугленной лавки, разглядывая добычу. – Но я заскучал.

      Я посмотрела на фамильяра, и усмехнулась. За стенами опять ударил гром.

      – Скучать некогда. До утра нужно подготовить все ингредиенты. И сон тоже не помешает.

      – Мне он не обязателен, милая.

      – Но ты за меня не изготовишь порошок мёртвой жизни. А запасы кончаются.

      Я развела огонь в чёрном от пожарища очаге. Ночь предстояла долгая.

      * * *

      Гнельский лес славен на всю округу. Места здесь гиблые: чащи глубокие, дикие звери ходят – всегда голодные и жаждущие крови, а на разбитой дороге нередко встречаются разбойники. Лютуют они так безбожно, будто ничего святого, кроме поживы, для них нет. Даром, что граница с Реантией совсем недалеко.

      Мало