Дело «Тысячи и одной ночи». Джон Диксон Карр

повезло, сэр, – объявил он, – Джеймсон только что с обхода.

      – Что, этот тип с бакенбардами снова объявился?

      Джеймсон угрюмо поприветствовал меня. Он, казалось, пребывал в растерянности.

      – Нет, сэр, другой тип. Учинил скандал у Музея Уэйда минут через пять после того, как сержант ушел оттуда. А когда я столкнулся с этим парнем, он вздумал драться. – Джеймсон насупился еще больше. – Я решил, вы захотите с ним потолковать. Я ему ничего не предъявлял, но могу, если прикажете, попридержать его в участке; этот негодяй пытался треснуть меня тростью. Я его попросил пройти спокойно со мной, чтоб побеседовать с вами. Он сейчас в вашем кабинете.

      – Что произошло?

      – Ну, сэр, – встрепенулся Джеймсон, – я со своей дубинкой, значит, шел мимо музея, как вдруг увидел этого парня, стоящего ко мне спиной; было похоже, что он шарит руками по поверхности бронзовых дверей. Нарядный господин в вечернем костюме, здоровенный такой, черт его возьми, киноактер просто. Я окликнул его и спросил, чем это он занят. Он ответил: «Пытаюсь войти, разве не понятно?» А я ему: «Полагаю, вы, сэр, знаете, что это музей?» А он мне: «Да, поэтому я и пытаюсь войти. Где-то тут должен быть колокольчик, помогите же мне его отыскать». Ну, я тогда указал на то, что музей закрыт, внутри не горит свет и ему бы лучше двигать в сторону дома. А он, взбешенный, повернулся ко мне и рыкнул: «Если тебе это о чем-то говорит, меня пригласили на индивидуальную экскурсию; я никуда двигать не намерен, и что ты мне сделаешь?» А я ему… – Джеймсон надул щеки. – «Так я вам помогу». А он мне: «Ты дорого заплатишь за свою дерзость». Ей-богу, я впервые слышал такое не в кино. И он как начал этой своей тростью тыкать и размахивать…

      – Чую что-то неладное, сэр, – мрачно прокомментировал сержант, поглаживая усы. – Разрази меня гром, ничего не понимаю; а вы, сэр?

      – Джеймсон, продолжай.

      – Я схватил эту его трость и вежливо, разумеется, поинтересовался, не возражает ли он против того, чтобы пройти в участок и ответить на пару вопросов. Он заметно успокоился. Притих. Какие такие вопросы? Вот что он хотел знать. Я ему говорю: «По поводу исчезновения». Я подумал, что он какой-то чудной; но он не стал поднимать шум, как я ожидал, и просто пошел со мной, непрерывно меня расспрашивая. Сэр, я ничего ему не сказал. Теперь он у вас в кабинете.

      Джеймсон, как видите, вышел за рамки своих полномочий; но все это дело начинало выглядеть настолько странно, что я был рад, что он так поступил. По коридору я направился в свой кабинет и отворил дверь.

      Вы сегодня услышите различные мнения о том, с какими персонажами нам пришлось иметь дело. Я же могу изложить вам только свое. Человек, все это время сидевший на вращающемся стуле, резко встал, будто растерялся и не понимал, как ему следует держать себя со мной, выглядел он весьма внушительно, особенно в моем убогом кабинете. На секунду мне показалось, что в нем есть что-то смутно знакомое, будто я встречал его раньше. Это чувство прошло, как только я его разглядел.