Если только дозвонюсь…. Сергей Чевгун

буквы меня уже не интересуют.

      А когда приедут они – при погонах, с огнетушителями и в белых халатах, я скажу им всего одно слово: «Надоело!» И пусть меня заливают водой, пишут длинные протоколы и укладывают на носилки. Это уже не важно. Главное, что я успел сказать миру все, что хотел…»

      С утра меня раздражал редактор, после обеда – читатели, а ближе к вечеру – ответственный секретарь. Был конец рабочего дня, и я мечтал лишь об одном – напоследок глянуть почту, выключить компьютер и уйти домой.

      В почтовом ящике меня ждало письмо. И я его прочитал. От «Когда-нибудь мне…» до последнего многоточия.

      Стиль письма мне понравился. Было ясно, что автор чувствует слово и дружит с юмором. Я даже раз улыбнулся и два раза хохотнул. Хотел письмо удалить, но передумал.

      А зря!..

      Наутро я проснулся от телефонного звонка (на часах – половина восьмого). Какого черта?!

      – Ты сегодняшний номер читал? – услышал я замогильный голос редактора.

      – Читал. Еще вчера. А что?

      – «Когда-нибудь мне это все надоест, и я уйду из мэров в сумасшедшие. Мне надоест мир дешевой лжи и дорогого обмана. Мир чистых слов и грязных помыслов. Мир умных, но бедных, мир глупых, но при должностях…» – Здесь голос у редактора налился праведным гневом. – Будешь слушать дальше?

      – Не надо, – сказал я, моментально вспоминая, где я вчера читал нечто подобное. – Но ведь в полосе этого не было, я ее лично просматривал!

      – Сегодня я при тебе тоже кое-что посмотрю. А заодно и подпишу, – зловеще пообещал редактор. – Ровно в девять жду у себя. И без опозданий!

      Он бросил трубку. А я оделся ровно за сорок пять секунд и помчался на работу – в Дом печати.

      Добирался я долго. Автобус кряхтел, намекая на близкое техобслуживание. Пассажиры царапали меня сумками и топтались по моим ногам. На перекрестке автобус обогнала пожарная машина, и все ей дружно позавидовали. А еще через два квартала дорогу нам преградил добрый молодец на костылях.

      – Так что скинемся, граждане, убогому на пропитание, – бодро сказал молодец, и попытался открыть костылем дверь автобуса. Не тут-то было! – Да вы что, в натуре? Червонца жалко?!

      Молодец плюнул в сердцах и попал на капот. Двум особенно интеллигентным стало дурно. «Дома будете в обморок падать!» – приказал водитель, и сердито надавил на газ.

      К Дому печати я подъехал с тяжелым сердцем и легким карманом. Наковыряв из швов мелочи, я расплатился с водителем и устремился к подъезду. У двери стояла корреспондентка Маша и собирала слезы на газетный лист.

      – Что с тобой?

      – «Когда-нибудь мне это все надоест, и я уйду из журналистов в сумасшедшие», – начала она, давясь частыми всхлипами. – «Мне надоест мир оплаченной правды и бесплатного вымысла, мир дозированной совести и безлимитной… безлимитной…» Ну не могу!

      Здесь Маша зарыдала, прикрывая лицо газетой, и я сразу понял, что этот день будет трудным не только для меня.

      – Семен Кирсаныч на месте? – спросил я в приемной у редактора.

      – Еще не приехал. Просил подождать. Будет позже, – ответила как отстучала секретарша Вика. Подумала и влепила точку: – Когда-нибудь мне это так надоест!

      – Спасибо, – ответил я, выбираясь из приемной спиной вперед, и бережно прикрыл дверь. Ситуация начинала закручиваться очень даже нешуточная. Было ясно, что полученное мною письмо оказалось компьютерным вирусом. И что он уже успел распространиться по всему городу, а может даже и через Урал перемахнуть.

      Хлоп! И моей спине разом стало холодно и мокро. Я обернулся. Меднолицый пожарный в брезентовой робе приветственно помахал брандспойтом:

      – Ну, теперь не сгоришь! – обнадежил меднолицый, и пояснил: – Тут один поджигатель грозил Дом печати спалить. Чисто головешки устроить!

      – Да что вы!..

      – А то! Скажи спасибо, что мы вовремя приехали. В этой комнате люди есть? – показал он на приемную.

      Я пожал плечами. Пожарный бросил брандспойт и снял со стены огнетушитель. А я пнул брезентовую кишку и побежал в свой кабинет, легко перепрыгивая через лужи.

      Два лестничных пролета я преодолел в три прыжка. На десятом этаже смачно пахло валерианой. Пролетая мимо бухгалтерии, я на секунду задержался в смутной надежде узнать про аванс. Дверь распахнулась, и я понял, что надеяться мне не на что.

      – Когда-нибудь мне все это надоест, и я подамся в сумасшедшие бухгалтеры! – декламировала Зинаида Петровна, покачиваясь на носилках. – Мне надоест мир малых цифр и больших зарплат, мир арестованных счетов и оправданных по суду бюджетных растратчиков…

      – Пятый случай за утро, – пожаловался санитар, проходя мимо меня. – Кошмар!

      Я грустно помахал носилкам и пожелал им счастливого пути.

      Включив компьютер, я долго ломился в свой почтовый ящик, потому что забыл пароль. А когда его вспомнил, было уже поздно доставать из ящика то, что я туда не бросал: