Трофей для зверя. Полина Верховцева

забираете его? – с едва скрываемым облегчением спросил тюремщик. – В какую камеру?

      – В самую лучшую, – ухмыльнулась Мелена, снимая с ржавого крюка тяжелую цепь. – Я забираю его к себе.

      ***

      В ее и без того не слишком уютной комнате царил бедлам. Наскоро сдвинутая кровать теперь стояла у другой стены, комод и узкий шкаф тоже. Лишняя мебель, такая как маленький и совершенно бесполезный диван и пяток стульев, исчезли, зато в углу появилось место, похожее на самые потаенные камеры Асоллы.

      Три цепи: одна вбита прямо в угол, две другие в стены, и каждая заканчивалась тяжелым крюком или грубыми кандалами

      – Ну что встал? – ухмыльнулась Мелена. – Будь как дома.

      Он переступил порог, и в комнате стало тесно. А еще жарко, словно кто-то врубил на полную мощность зимнюю печку.

      Острым уколом куда-то под ребра полоснуло осознание, что зря она его сюда притащила. Слишком опасно.

      – Так себе конура, – сказал он, пренебрежительным взглядом обводя комнату, – сразу видно, что твоя.

      Если бы Мел умела краснеть, непременно бы это сделала. Но, увы, эта способность давно была утрачена за ненадобностью.

      – Заткнулся живо.

      Она подтолкнула Маэса к углу.

      – На колени.

      На миг задержался, пытаясь перебороть силу ошейника, но все же тяжело опустился на пол.

      – Так-то лучше. Руки давай!

      Он протянул ей правую, и Мелена тут же защелкнула на ней кандалы. Потом на левой. После этого подобрала конец последней цепи с крюком и зацепила на ошейнике, а ключ с демонстративным спокойствием убрала в карман.

      – Добро пожаловать в ад, андракиец.

      – Что ты можешь знать об аде, сидя за крепостными стенами Милрадии? – хмуро поинтересовался он.

      Мелена проигнорировала его вопрос и ушла в купальню.

      Там она наскоро умылась, привела себя в порядок и переоделась. Она привыкла всегда ходить в плотно обтягивающем фигуру черном костюме, но каждый вечер меняла его на бесформенную пижаму и испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие.

      Однако в этот раз удовольствие смазалось из-за напряжённого ожидания. Ей все казалось, что сейчас раздадутся тяжелые шаги, и в купальню зайдет Маэс.

      Торопливо поправив одежду, Мелена вернулась в комнату и тут же ощутила чужой взгляд. Пленник все так же стоял на коленях и смотрел на нее, только вместо яркого янтаря в его взгляде плясала древняя тьма.

      – Что с твоими глазами? – равнодушно спросила Мел, бросая одежду на последний уцелевший стул. – Они черные, как сажа в дымоходе.

      Не получив ответа, она подошла ближе и склонилась к пленнику. Лицом к лицу.

      Кхассер сморщил нос, словно ему подсунули тухлый кусок мяса, и с каким-то диким, непередаваемым сожалением покачал головой. Медленно выдохнул, и тьма из его взгляда начала пропадать, лишь последние вихри задержались вокруг звериного зрачка и тоже растворились.

      – Так что это было?

      – Ошибка природы, – сквозь зубы процедил он.

      Ответ ей не понравился,