Трудовые будни барышни-попаданки 5. Джейд Дэвлин

посещают рисовальные классы Академии художеств – самого человечного вуза империи, где можно упражняться юношеству всех сословий, даже крепостным. Как правило, такие художники стараются избавиться от неволи, но мои не спешат. Как тот кот из мультика про попугая: нас и здесь неплохо кормят!

      Я вспомнила смешную фразу и сделала карандашом пометку в маленьком блокнотике, который всегда носила с собой. Сказка про заморскую птичку и нашенский скотный двор с котом отлично зайдет детям. Особенно если книжку снабдить большими цветными картинками. А под шумок в нее парочку незаметных, но нужных мыслей вставить можно. Не в виде явного морализаторства, как нынче принято в детской, да и любой другой литературе. А незаметно, тонко и мягко. Я уже убедилась, что такие заходы в сторону «расшатывания скреп» куда как лучше действуют. И на взрослых тоже.

      Кстати, за эти годы от меня на волю ушли человек двадцать – тридцать крепостных. Учитывая, что за мной числилось пять тысяч душ, как говорят социологи, в пределах статистической погрешности. И это при том, что я никогда не требовала за вольную неподъемных денег. Еще и совет дельный старалась дать напоследок. И предупреждала: если беда какая, обращайтесь, одна голова хорошо, а две лучше. Наверное, благодаря этому все мои вольные до сих пор трудились хоть и отдельно от меня, но неподалеку. И никогда не брезговали моими заказами или поручениями.

      Из тех, что остались, треть крепостных находилась на годовом оброке. То есть кондитеры, парикмахеры, работники на моих производствах, но по нынешним законам и обычаю я могла любого опять сделать дворовым, отправить на конюшню чистить денники, а если возропщут, то послать на конюшню в ином смысле слова.

      Почему же не идут на волю? Народ сообразительный: станешь свободным – и будешь вместо строгой, но доброй, справедливой и, главное, терпеливой барыни иметь дело с городовыми и мелкими чиновниками. За которыми обругать, очистить карманы, а иной раз и высечь дело не станет. Ну а скажет кондитер: «Я человек Эммы Марковны» – и смотрит на него алчный канцелярист как волк на тигренка – вроде по зубам, а вдруг мамочка выскочит? Чинуши меня знали все и везде.

      Потому люди и оставались. Из всех потерь, пожалуй, самой грустной стало расставание с кормилицей Лушей и Степой – молочным братом Лизоньки. Но это отдельная история.

      Глава 2

      Да, насчет настолок. Потрудиться пришлось и художникам, и мне с Мишей, чтобы иллюстрации были и образны, и функциональны. Зато сделали несколько игр. Восстановили прежнюю – путешествие Марко Поло в Китай, а также создали поиски страны Эльдорадо и поход Александра Македонского в Индию. Лизонька оказалась особой поклонницей именно этой игры о том, как эллины, правда сами недавно покоренные Македонией, покорили Восток.

      Последовательность реакций взрослых гостей была примерно такой же, как и три года назад в московских гостиных: скептицизм, интерес, азарт.

      – Ваш караван в зыбучих песках, соблаговолите пропустить ход!

      – За