Восьмая попытка богов. Анастасия Петрова (Кагомэ)

Арзаки…?

      – Другие не отважились бы так рисковать. Оркам всегда крепко доставалось от Боевых Магов. Слишком агрессивное у людей волшебство.

      – А как же Кустик?

      – Оставим конька здесь. Если караул обнаружит пропажу хозяина лавки раньше нашего возвращения, то заберет подозрительного скакуна с собой. А мы потом обменяем его на преступников.

      – Хорошо, так и поступим.

      Вилета и Ольмирис пошли по едва приметным следам. Как ее спутник ориентируется почти в полной темноте, девушке оставалось только гадать. Но вот в узком переулке напротив они заметили две высокие фигуры, взвалившие на плечи кого-то весьма крупного.

      – Лета, послушай, надо отвлечь Арзаков… Я пойду на ту сторону. Минут через пять используй флейту.

      – Осторожнее…

      – Нас с детства учат сражаться одновременно с тремя противниками. Справлюсь.

      Как ни старалась, Вилета не смогла разглядеть ничего, кроме зыбких фигур, едва подсвеченных огоньком из дома за их спинами. Девушка мысленно считала секунды…

      На поясе у нее всегда висела волшебная флейта – подарок Богини Любви. Со стороны эта изящная вещица казалась простым музыкальным инструментом, но при необходимости исправно защищала свою владелицу. Кроме того, каждая посланница мастерски владела Магией Трёх Энергий (Света, Дыхания и Внушения). Чаще всего бывшая маркиза Шэклтон пользовалась Силой Дыхания, исцеляющей даже самые страшные раны, нанесённые Тьмой: незримая аура Любви окружает пострадавшего и лечит почти мгновенно, превращая весь негатив в заживляющее тепло.

      Наконец, пора! Тишину нарушил приятный звук флейты. Орки, явно, не ожидая ничего подобного, вздрогнули и стали вглядываться в темноту перед ними.

      В следующую секунду Олаг получил сильнейший удар по голове – и стал медленно заваливаться назад. Его напарник бросил человека на землю и начал разворот, замахиваясь мечом. Возникший из ниоткуда Светлый остановил удар и толкнул лезвие ему в лицо. Гаол инстинктивно отшатнулся, но свежая рана на животе стала шире и глубже, кровь вновь намочила кожаный доспех. Невероятный прыжок в сторону позволил орку избежать встречи с боевым шестом. Однако стена здания мешала отступать. Тогда Арзак опустился на одно колено и сложил ладони в Жесте Покорности (костяшки обеих рук прижаты друг к другу, а большие пальцы наверху образуют треугольник).

      Ольмирис весьма удивился, но тут же прекратил атаку:

      – Кто ты, серый брат? Почему взываешь к милости, совершив преступление?

      – Олаг и я наемники. Нам заплатили за похищение человека. Его конкуренты, видимо.

      – Арзаки – свободные воины? Странно.

      Гаол показал рану на руке: затянувшийся ожог раньше был татуировкой Рода.

      – Продолжай…

      – Нам нет пути назад. Я ранен магическим кинжалом. Брат по Вашей милости, уважаемый, получил сотрясение мозга. А калек у нас приносят в жертву Варгату… Уж лучше жизнь беглеца, чем такая смерть…

      Ольмирис махнул рукой Вилете, чтобы шла к ним, и продолжил:

      – Между