Сколько волка ни корми. Карина Володина

за едой за границу сбегать, пояснил Врану коротко: «Проворный, не заметят».

      Потихоньку так же и остальные знакомые из границу сторожащих набрались. Первое время только так Вран ел и пил – на подачках одних от молодняка держался, хорошо, что не ставили дозорным того же Сивера – тот бы уж точно навстречу Врану не пошёл.

      Но был в этом и другой недостаток: не ставили и Баю.

      Бая…

      Не видел Баю Вран совсем. Ни разу за всё это время, даже мельком.

      Поведала Врану Зима, подруга его самая разговорчивая, в ночь их знакомства аж с холма спустившаяся, что может он на встречу с Баей и не надеяться: Бая – старшая дочь главы племени, а это означает, что никогда её на холм этот не поставят, дела у неё другие совсем, своё обучение она у матери проходит. Какое именно обучение, Зима не сказала – то ли и впрямь не знала, то ли хотела поскорее о своём начать рассказывать.

      Должна Бая после смерти матери сама главой стать – по праву рождения. Этого Вран как-то… не ожидал. Солн ему сразу, конечно, о том, как у лютов всё устроено, вывалил – но столько всего ещё сверху нагромоздил, что затерялись эти сведения в потоке других. Зима же всё споро по полочкам разложила: Бая и сестра её Искра – лютицы особенные, не полагается им с другими лишний раз водиться, да и у Сивера тоже место в племени своё – будущий знахарь он, у великана улыбающегося обучается, всегда в знахарей сыновей главы определяют. Свои, в общем, задачи перед Баей с Сивером наставники их ставят, ни Врана, ни полноправных членов племени не касающиеся.

      Что ж.

      Пришлось Врану и с этим смириться. Не с боем же в дверь вторую, к лютам ведущую, прорываться?

      Не забрал никто у Врана пояс Баи, каждый день ему о Бае пояс этот напоминал. При свете солнца и звёзд отблескивал, в кромешной тьме холма ночницу не подпускал; снимал его Вран, лишь в сменную рубаху со штанами переодеваясь, – их уже Вран сам раздобыл, без помощи юных лютов. В деревню родную пробирался, то тут, то там всё необходимое прикарманивал из ближайших домов: и поесть, и попить, и побриться, и бересту с летописями лютьими осветить. Не слишком просто это было – на ушах вся община после кражи шкур обрядовых стояла, – но Вран быстро освоился. Были у него свои способы.

      – Наверное, всё-таки помощь ему твоя нужна, – снова заговаривает Зима, и Вран, погрузившийся в свои мысли, вздрагивает от неожиданности. – Не ровен час, сам так в болото провалится…

      Сивер вдалеке и впрямь совсем уж небезопасно по трясине за Рыжкой разошедшейся скачет, даже под ноги себе не глядя. Впрочем, Вран уверен: преувеличивает Зима. Волчье чутьё Сивера никогда не подводило – сколько уж раз вот так на глазах у Врана он прыгал и ни разу не сорвался.

      Сколько уж раз…

      – Да нет, – повторяет Вран. Когда же Зиме сидеть здесь надоест? Неужели так до конца с ним куковать и будет? – Этот: не провалится. А даже если и провалится… нас здесь не было, мы ничего не видели.

      Хихикает Зима. Постоянно она над словами Врана хихикает – но не тот этот смех,