Хэллгейт. Семья. Асташ

не бояться продемонстрировать всем свой охренительный внутренний мир.

      Оба ненадолго замолчали. Множество вопросов вертелось у Стэши на языке, но она знала, что задавать их нет никакого смысла – Ленни не сумеет ответить. Он же, вероятно, в мыслях вернулся в зал суда и теперь снова переживал всё, что тогда довелось испытать. Лицо его исказилось от едва подавляемого гнева.

      – Вам пора, – помедлив, сказал Ленни. – Думаю, больше ничего нового вы от меня не узнаете.

      – Ещё один вопрос.

      – Валяйте.

      – Как считаете, кому могли помешать Хьюзы?

      – Кому угодно. Будто вам этот вариант не приходил в голову, серьёзно… Шон был хорошим честным мужиком, а в политике таких не любят.

      Сигарета в пальцах Ленни давно прогорела до самого фильтра, и он потушил окурок прямо о столешницу. Весь пепел осыпался ему на брюки. Ленни раздражённо отряхнул их, но только испачкался ещё сильнее – на штанинах осталось две серых полосы.

      Стэши, пользуясь тем, что он отвлёкся, рассматривала гостиную. Ничего, за что было бы зацепиться глазу. На полке, покрытые толстым слоем пыли, стояли награды Ленни – всё-таки бейсболистом он был превосходным. Но лучше бы не доставал биту за пределами поля. Тогда, может, и не вырос бы тем, кем вырос…

      Интересно, как вообще человек из счастливой полной семьи становится серийным убийцей? Когда «Вестник Луизианы» спросил об этом, Ленни отшутился. О родителях не сказал ни слова – не считая того, что в их доме ни в чём не нуждался и начал играть в бейсбол с подачи отца.

      – Налюбовались?

      Она резко обернулась. Ленни рассматривал её, и в его глазах мелькнуло что-то нехорошее, почти животное.

      – А вы?

      – Осторожнее, Стэши, – посоветовал он, отбросив былую любезность. – Я уже слышу треск льда под ногами.

      – Простите.

      Хотелось, конечно, в очередной раз пошутить – единственный защитный механизм, который срабатывал в её жизни так часто и так удачно, – но чутьё подсказывало, что лучше заткнуться. Конечно, Ленни не убил бы её – кому захочется, едва оказавшись на свободе, снова вернуться в тюрьму?

      Но мог, в конце концов, и покалечить. Счесть это своеобразным воспитательным моментом.

      – Уходите, – Ленни махнул рукой куда-то в сторону коридора. – Где выход, вроде бы знаете.

      – Спасибо, что согласились поговорить.

      – Да пожалуйста.

      Стэши прошла к двери, стараясь ступать медленно и спокойно. Дом Дикинсонов показался ей в этот миг невыносимо тесным, и чудилось, будто стены сжимаются всё сильнее, пытаясь её раздавить. Хотелось выбежать наружу и глотнуть свежего воздуха.

      – Прощайте, – сказала она у порога.

      Из глубины дома донёсся короткий хриплый смешок.

      – Думаю, что всё-таки «ещё увидимся». Город маленький, где-нибудь да столкнёмся нос к носу…

      Его слова Стэши предпочла оставить без ответа. Их разговор, если подумать, был довольно безобиден, но в эту минуту меньше всего на свете она хотела когда-нибудь снова увидеть Ленни Дикинсона.

* * *

      Вернувшийся