Тимошина проза (сборник). Олег Зайончковский

Однако не все в туалете выглядели счастливыми. Провинциалы робели и озирались в поисках телекамер. Какой-то мужчина, Тимошин случайный сосед, поделился своей проблемой.

      – Не получается, хоть ты что. Хочется, а никак.

      – Сочувствую, – сказал Тимоша.

      – Тут у них… – сосед заговорщицки понизил голос, – тут у них всё тотально под наблюдением. Каждый толчок просматривается.

      Тимоша не захотел развивать беседу. Он отошел к рукомойнику, а мужчина обратил свои жалобы к писсуару.

      И в эту минуту во всем туалете раздался женский официальный голос, который и правда мог напугать. Покрывая все остальные голоса и звуки, он объявил начало посадки на поезд Москва – Бобры. Тимоша поторопился к выходу.

      Табличка со стрелкой и надписью «К поездам» отъезжающих направляла во внутренний двор вокзала. Он служил возглавием для перронов и местом, где пассажиры могли почитать табло и подумать или побегать туда-сюда, волоча за собой колесные чемоданы и сталкиваясь друг с другом. Здесь уже ощущался индустриальный запах и чувствовалось присутствие больших машин. За человеческим гомоном слышался лязг металла, свистки маневровых локомотивов и тяжкое бормотание их моторов.

      Тимоша прекрасно сориентировался. Тогда как многие пассажиры суетились и нервничали, он без труда отыскал свой поезд и уверенным шагом направился вдоль состава, отсчитывая вагоны.

8. Отправление

      Поезд оказался фирменный. У вагонных дверей пассажиров встречали приветливые проводницы. Крепконогие, в туго сидящей форме, они были скроены на один лад, будто их отбирали по кастингу. Возраста женщины казались среднего, но если их построить рядом, вполне бы сошли за какой-нибудь чуть перезревший ансамбль железнодорожной пляски.

      – Проходи́ть… Проходи́ть… – Оканье проводницы производило впечатление провинциального простодушия. Но когда Тимоша показывал ей билет, то поймал на себе опытный женский взгляд.

      – Проходи́ть, – пригласила его проводница, как и других пассажиров, но ему показалось, что для него голос ее прозвучал теплее. Тимоше на миг припомнилась федюнинская Татьяна, но только на миг; в следующую секунду он и думать о ней забыл.

      Время настало знакомиться с внутренним устройством вагона. Жилые отсеки в нем были открыты, словно киношные декорации со снятой стенкой. У Тимоши возникли ассоциации. Казалось, вот-вот увидишь каких-нибудь комсомольцев, отправляющихся на всесоюзную стройку. Советская молодежь запевает что-то бодрое под баян, а в соседнем отсеке женщина кормит младенца грудью, они едут в эвакуацию. А еще через стенку заслуженный партработник пьет коньяк с красивой вдовой. У него на груди депутатский знак, на ней романтический газовый шарфик – двум людям, изведавшим жизнь, выпало встретиться в поезде. А вот и Тимошино место.

      Он обнаружил в своем отсеке всамделишную молодежь, разумеется без баяна. Юноша с девушкой, сидя бок о бок,