Конторщица-3. Фонд А.

ампир. Лязгнула тяжёлая металлическая дверь (и вот как первоклашки и дошкольники с такой дверью справляются? О чем наше РОНО думает?), и я оказалась в просторном мраморном вестибюле. Где-то из-за двери слева доносилась ритмичная музыка и кто-то суровым сержантским голосом произносил: «И-и-и-раз! И-и-и-два! Ногу! Тянем ногу!». Очевидно, танцы.

      Я покрутила головой – все двери одинаковы. Где спортзал? Кто мне звонил?

      А с другой стороны, я что, ожидала, что у дверей меня будет встречать делегация?

      Вдруг одна дверь распахнулась и оттуда выскочило двое вихрастых мальчишек, примерно третьеклассники, в школьной форме и с пионерскими галстуками. У одного в руках была фанерная модель аэроплана с кривовато нарисованной фломастером красной звездой.

      – Ну Алька, ну дай мне! – возбуждённо выговаривал хозяину аэроплана веснушчатый.

      – Я два круга только! – негодующе возражал Алька, – ты, главное, катушку не забудь.

      – Да взял я!

      Пока они не удалились, я поймала за шкирку того, который с аэропланом, и строго спросила:

      – Алька! Где кабинет директора? И где спортзал?

      – Вот там! – махнул рукой Алька, нисколечко не удивившись, что какая-то чужая тётя знает его по имени. Мда. Слава – она такая: у кого аэроплан – тот и герой.

      Мальчишки унеслись запускать аэроплан, а я отправилась в спортзал, доставать из-под баррикад мою мятежную Светку.

      В спортзале царила картина в стиле верещагинского «апофеоза войны», только в декорациях от позднего Пикассо: содранный канат алчным питоном обвился вокруг опрокинутого гимнастического козла (очевидно в попытке его додушить), россыпь баскетбольных мячей напоминала апельсиновый сад после урагана, гимнастическая лавка, словно трусливый опоссум, упала на спину вверх ногами и притворилась мёртвой, кегли для эстафеты в тщетной попытке переждать мятеж, словно тараканы, робко позабивались в щели между растасканными по всему залу матами. Венцом этой необузданной инсталляции являлись лыжи, которые крест-на-крест были прикручены скакалками к шведской стенке и, очевидно, символизировали «чёрную метку» или другое, не менее страшное, предупреждение.

      И это всё моя Светка?

      Ей же всего шесть с половиной! Мда. В таком случае я больше не удивляюсь, что в уже недалёком будущем появится Техасская Советская Социалистическая республика.

      Ну ладно, шутки шутками, а разбираться надо.

      У двери в тренерскую стихийно сгрудилась небольшая кучка людей. Они шумели и пытались выманить Светку. Судя по тому, что полная женщина в очках устало присела на стопку матов, переговоры шли уже долго и явно безрезультатно.

      – Добрый день, товарищи! – сухо поздоровалась я. – Что здесь происходит и что вы сделали с моим ребёнком?

      Гомон утих и все воззрились на меня в осуждающем изумлении.

      – Света! Светочка! – позвала я.

      Из-за дверей раздалось хныканье (угу-м, доча вся-вся в мамочку-артистку, вишенка от яблоньки, как говорится):

      – Тётя Лида! Я не виновата!

      – Выходи. Разберемся, – велела я, попытавшись