Конторщица-3. Фонд А.

классику. На нём был темно-серый шерстяной костюм-тройка, застёгнутый, невзирая на почти летнюю жару, на все пуговицы, белая подкрахмаленная рубашка и галстук. Из бокового кармашка на пиджаке кокетливо торчал уголок кипенно-белого платочка.

      Я невольно восхитилась – во даёт!

      – Лидочка! Эмм… простите, Лидия Степановна! – позволил себе показательно чуть смутиться товарищ Иванов. – Вы чудесно выглядите! Благодарю, что приняли!

      При этом он внимательно отслеживал мою реакцию.

      И я решила не разочаровывать товарища Иванова, раз так подготовился. А вот сейчас мы с тобой поиграем. Тебе понравится.

      – Присаживайтесь, товарищ Иванов, – я с полуулыбкой кивнула на стул для посетителей и приступила к экзекуции.

      Глава 4

      Товарищ Иванов присел на стул, прилежно сложил ручки на коленках и восхищённо воззрился на меня с видом шестиклассника, которому внезапно показали сиськи.

      Он был чисто выбрит. В меру печален. Бланш под глазом тщательно замазан тональным кремом.

      Вот так вот.

      Я тоже посмотрела на него. Пристально. Внимательно. Примерно, как Чарльз Дарвин на грызуна туко-туко, перед тем, как сделать промеры его задней ноги и поразить этим всё прогрессивное человечество. Смотрела я, впрочем, недолго, минуты две.

      Пауза затягивалась. Наконец, Иванов заёрзал.

      – Лидия Степановна! – начал он и вонзил в меня взгляд, изображающий то ль взор, исполненный таинственной печали, то ль чьё-то там очей очарованье.

      – Подождите, Эдуард Александрович, – чинно ответила я и углубилась в его личное дело.

      Так. Числится у нас дражайший Эдичка помощником методиста по пропаганде коммунистических идей. Хм. С таким-то окладом! Мда. Это, выходит, типа как библиотекарь, хотя на самом деле – первый отдел. И вот. А это… ого! Да уж. Это отнюдь не Щука и с Лактюшкиной.

      – А теперь рассказывайте, Эдуард Александрович, – закончив изучать бумаги из папки, более приветливым голосом сказала я, с демонстративным прилежанием сложила ручки перед собой и приготовилась слушать.

      – Но Лидия Степановна! Я понимаю, что вы всего второй день исполняете эти обязанности. Но вы же должны понимать, что существуют вещи, которые мы не станем обсуждать в этих стенах, – отеческим тоном поучительно сообщил Эдичка и многозначительно посмотрел на лежащее передо мной личное дело.

      «Эк загнул, подлец», – аж восхитилась я, красиво сформулировал, типа «не суй свой нос куда не надо, а то будет бо-бо», но вслух радушно ответила:

      – Эдуард Александрович, работа по пропаганде коммунистических идей подразумевает ведь сразу два направления – внешнее и внутреннее, правильно?

      Эдичка кивнул, чуть напряженно.

      – Так давайте с вами поговорим о том, о чём можно и нужно говорить в этих стенах.

      Эдичка опять кивнул, уже с подозрением.

      – Я имею в виду ту внутреннюю работу, за которую вы получаете остальные 75% заработной платы!

      Я посмотрела на Эдичку и на его скулах отчётливо проступили