Не слушай колокольчики. Мира Ши

которые по приказу герцога и Церкви Светлой Богини гонялись за редкими фейри по всей округе ради титула. Арде до гонора столичной знати и помешательств священников не было никакого дела, ее интересовали более простые радости. Сытный ужин, трехмесячное вознаграждение, уважение остальных охотников и пару дней отдыха для них с Фэй – ей мало нужно было для счастья.

      Однако этот пленник своим птичьим профилем и отсутствующим выражением лица пробуждал в Арде не лучшие качества. Свойственные ей с детства тщеславие и потребность во внимании поднимали голову, стоило только наткнуться на фейри взглядом. Арда на дух не переносила, когда у кого-то хватало наглости ее игнорировать. К тому же, еще со времен в приюте она выучилась демонстрировать превосходство над слабыми. С теми, кто всегда выходил победителем, связываться никто не хотел. Дети не любили проигрывать, сироты – особенно. А если все знали, что победитель достаточно жесток, чтобы глумиться над проигравшим, это спасало от ненужных стычек. Арда с детства любила хорошую драку, но чем больше получала, тем искуснее выбирала противников и тем сильнее унижала проигравших. Чтобы впредь не повадно было к ней соваться.

      Теперь, в отместку за то, что с момента поимки фейри не обращал внимания на охотниц, Арда улучила момент и сильно дёрнула верёвку во второй раз. Уже не чтобы подогнать, а просто забавы ради. Охотнице хотелось добиться от него реакции, сбить эту потустороннюю спесь, испытать его терпение. Она сама всегда была слишком нетерпелива, и часто это оборачивалось неприятностями. Арда не могла простить какому-то пленнику превосходства. Однако фейри и теперь не взглянул в её сторону, даже после того, как по ее милости въехал плечом в мощный ствол пихты.

      – Арда! – возмутилась шедшая позади Фэй и неодобрительно качнула головой, когда напарница к ней обернулась. Мрачное лесное солнце и влажный сумрак на мгновение сделали ее тонкий профиль похожим на птичью остроту черт фэйри, а золотые волосы – белыми, почти седыми, как у иного. Арду передернуло, хоть видение длилось лишь миг. Она моргнула, и ее привычная белокурая Фэй с мягкой линией губ и изящным вздернутым носом уверенным шагом прошла мимо.

      – Он сам, – в голосе Арды против воли зазвучали оправдательные нотки.

      Фей не любила чрезмерной грубой силы. Даром, что точно так же, как и Арда, давно уже промышляла ремеслом охотницы за головами. Арда видела в этом кокетство: Фэй зарабатывала на своем деле не меньше нее, а насилие, видите ли, не одобряла. Скорее, считала Арда, Фэй просто была достаточно разумной, чтобы не заигрываться в карателя. «Это лишнее, от злости», – говорила она, когда Ардой овладевал кураж победы, и строго качала белокурой головой. Арда никогда не могла определить, где у Фэй проходит эта грань между жесткостью охотника и благосклонностью победителя.

      От укоризненного взгляда голубых глаз Арда защищаться не научилась. Обычно решительная, дерзкая, острая на язык охотница, в такие мгновения только лепетала оправдания. Было в голосе Фэй что-то такое, что делало окружающих