Он только мой. Елена Уренская

чина, должна принимать решение и действовать, то она готова.

      Первый раз она проиграла, теперь ее второй шанс в жизни, она уже не проиграет. Она настроена на победу, выигрыш.

      План действий сложился в голове легко, он казался стройным и логичным. Пока Таня собирала в детский сад своего непослушного Ромочку, она проработала детали. Рома, как всегда, не хотел вставать, капризничал, потом с детской хитростью увиливал от умывания.

      В обычный день Таня могла бы и прикрикнуть на него, даже легонько шлепнуть. Но сегодня она была погружена в свои мысли, поэтому Рома даже с некоторым удивлением, не встречая привычного активного напора со стороны матери, оделся и умылся. Без понуканий он не замирал с майкой в руке, поэтому они вышли из дома в намеченное время. Путь до сада был многократно отмерен по минутам. У подъезда можно было немного оглядеться и сделать попытку вырваться, далее Таня цепко брала его за руку, и они большими шагами торопились в сад.

      Рабочий день прошел, как обычно. Работа, обеденный перерыв, переброска короткими фразами с коллегами.

      После работы Таня не стала заходить в магазин, а, забрав Рому, пошла в сторону дома. Правда, задержка все равно произошла. На пути им встретился смешной черный пудель, он не хотел вслед за хозяйкой идти по довольно глубокой осенней луже, а очень выразительно просился на руки, чтобы она сама его перенесла. Хозяйка сердилась и требовала послушания, показывала, чтобы он шел за ней. Лужа занимала почти всю ширину асфальта. Хозяйка была в резиновых сапогах, уже прошла через лужу. Она обернулась и требовала идти за ней. Пудель смешно перебирал лапами, не решаясь зайти в холодную воду.

      Таня вдвоем с Ромой принялись уговаривать хозяйку взять пуделя на руки и перенести. Хозяйка еще немного посердилась, потом демонстративно вздохнула, вернулась к своему песику, взяла на руки. Видимо, такое было уже не раз, потому что пудель твердо знал, чего он хочет от хозяйки, был уверен, что она ему уступит.

            Таня посмеялась вместе с сынишкой, но поняла, что стала свидетельницей этой сценки не случайно, таким образом ее хотели укрепить в решении твердо стоять на своем, не отступать от намеченного плана.

      Она покормила Рому творогом, рассеянно поиграла с ним, потом отправила в детскую комнату играть с машинами. Велела достроить гараж, сделать его прочным и высоким.

      Все, руки были свободны для реализации намеченного.

            У Тани был холецистит, воспаление желчного пузыря. Этот диагноз ей поставили, когда она еще училась в университете. Они собрались с одногрупниками, отмечать окончание сессии. Было красное вино и запеченная курица. Тане нравилась золотистая шкурка, пропахшая пряностями, жирная, аппетитная. Она ободрала не только ноги, но и спину у курицы, съела всю шкурку. Дома начался приступ, сильные боли в животе, рвота. Мама ужасно испугалась, поехала с ней на «Скорой» в хирургическое отделение. Пришлось сдавать анализы, лежать неделю в больнице. После трех дней голода питаться овсяной кашей на воде. При выписке им с мамой была подробно расписана диета, которую нужно было неукоснительно соблюдать. Память о мучительной рвоте и болях в животе помогали соблюдать диету несколько лет. Потом Таня стала давать себе послабление.

            Сегодня ей, напротив, предстояло грубо и умышленно нарушить рекомендованную диету.

      Начала Таня с того, что нажарила себе полную сковороду картошки, с луком, на кипящем подсолнечном масле, обильно налила его в сковороду и еще добавляла в процессе жарки.

      Эту промасленную картошку она села есть с трехлитровой банкой маринованных огурцов. Мама жила отдельно. Она каждую осень делала заготовки на зиму не столько для себя, сколько для семьи дочери. Да, маринованные овощи Тане есть было нельзя. Но она делала салаты с огурцами, бывший муж любил их есть зимой. Поэтому мама в конце осени привозила к Тане в кладовую несколько банок с огурцами.

      Сейчас Таня наложила себе полную тарелку картошки, разложила на блюде огурцы. Она съела штук пять сразу. Столько она никогда себе не позволяла. Больше не смогла. Огурцы пахли уксусом. Мама добавляла в них много чеснока, укропа и перца.

            Таня выпила чашку сладкого чая, немного посидела за столом. Вкус маринада, перца, пряных трав не перебил даже сладкий чай.

            Таня подощла к сковороде, как дуэлянт к барьеру. Остатки картошки застыли в остывшем масле, на дне сковороды оставались прилипшие румяные кусочки и пережаренный, промасленный лук. Лук она себя есть точно не заставит, а картошку может. Таня вздохнула, она была сыта. Но останавливаться нельзя. Она начала поддевать вилкой остывшие, оплывшие в жире куски картошки. Они пахли неаппетитно, но она все равно глотала их, как лекарство, вприкуску с огурцами. Удалось съесть еще четыре огурца.

            Боли в правом боку появились, когда она еще прямо со сковороды доедала картошку. Пока боль не усилилась, Таня быстро помыла сковородку, оставшиеся огурцы сложила с миску, поставила в холодильник. Банку тоже помыла и убрала за холодильник, мама туда не заглядывает.

            Боль усилилась, дышать становилось трудно. Боль напоминала колики, наступала волнами, как при родах.