Перепутья. slip

не издавал ни единого звука – и мурашки стройной колонной шагали по ее спине. Возможно, границы антимеметического эффекта простилались далеко за те рамки, которые они сами себе выдумали – и ее уже никто не слушал, потому что некому было слушать.

      – Сами реальности? Нет, они были созданы нами и изучены вдоль и поперек. Ритуалы сектанта? Нет, с их фиксацией как на бумаге, так и в сознании не было никаких проблем. Но что тогда? Лучше бы я никогда не узнала ответа на этот вопрос, – мрачный смешок сорвался с ее губ, – Что толку знать, если ничего не можешь поделать, правда, доктор Сариола?

      Молчание стало ответом. Ее передернуло, по спине пробежал холодок, но оторвать глаза от пола и поискать Сариолу взглядом она не решилась.

      – Меня не покидала эта мысль и я сделала, наверное, самую большую глупость в своей жизни. Я приказала отделу ритуалистики воспроизвести эти ритуалы еще раз, с одним маленьким отличием. Во все задетые реальности были засланы дроны, снабженные квантовыми устройствами связи. Благодаря им, мы и зафиксировали Его. Внепространственное заражение. Оно уничтожало все, с чем контактировало, будь то материальное или нематериальное. Элементарные частицы, идеи, концепции, базовые физические константы. Одно взаимодействие – и на их месте оставалась только огромная дыра. Абсолютное ничто.

      Она замолчала довольно надолго. Ни один звук, кроме ее собственного тяжелого дыхания не нарушал тишины.

      – Это было катастрофой, которую никто не осознал. Разом перестали существовать несколько отделов Фонда, всем составом. Многие сошли с ума, многие внезапно оказались в других отделах, а то и вовсе гражданскими, не сохранив ни крупицы памяти, но большинство просто испарилось. Я до сих пор не знаю, что уберегло меня от этой участи. Я до сих пор не знаю, есть ли в этом мире хотя бы еще один человек, который помнит то же самое, что и я.

      С каждым разом паузы между ее словами становились все больше, сформулировать свои мысли становилось все сложнее и сложнее. И то, что Сариолу совсем не было слышно, отнюдь не добавляло ей энтузиазма.

      – После этого все… Усугубилось. Я пробовала зафиксировать то, что помнила, на бумаге. Пробовала записать на любой электронный носитель. Все заканчивалось тем, что, стоило мне отвернуться, все исчезало. Мы посмотрели в бездну, и бездна теперь смотрела на нас, уничтожая любые следы своего существования.

      Сариола не издавал ни единого звука, и с каждым мгновением уверенность в том, что его больше не существовало, только росла. Заглушить совесть уверениями, что он сам выбрал первый вариант, получалось плохо.

      – То, что происходит с нашей реальностью последние несколько лет, в точности совпадает с процессами, которые мы наблюдали в подопытных реальностях. С одним-единственным «но» – из-за масштабов и технических ограничений процессы в них протекали словно в ускоренной перемотке. То, что занимало там часы, в нашей реальности растягивалось на годы, десятилетия, возможно даже столетия. Я