Собрание сочинений в одной книге. Сергей Есенин

слизь,

      Не зазря прокисло по махоткам

      В погребах парное молоко

      И не так гагачится молодкам,

      Видно, дыхать бедным нелегко».

      Говорят старухи о пророке,

      Что на небе гонит лошадей,

      А кругом в дымнистой заволоке

      Веет сырью звонистых дождей.

1915

      «Я странник убогий…»

      Я странник убогий.

      С вечерней звездой

      Пою я о Боге

      Касаткой степной.

      На шелковом блюде

      Опада осин,

      Послухайте, люди,

      Ухлюпы трясин.

      Ширком в луговины,

      Целую сосну,

      Поют быстровины

      Про рай и весну.

      Я, странник убогий,

      Молясь в синеву.

      На палой дороге

      Ложуся в траву.

      Покоюся сладко

      Меж росновых бус;

      На сердце лампадка,

      А в сердце Исус.

1915

      Разбойник

      Стухнут звезды, стухнет месяц,

      Стихнет песня соловья,

      В чернобылье перелесиц

      С кистенем засяду я.

      У реки под косогором

      Не бросай, рыбак, блесну,

      По дороге темным бором

      Не считай, купец, казну!

      Руки цепки, руки хватки,

      Не зазря зовусь ухват:

      Загребу парчу и кадки,

      Дорогой сниму халат.

      В темной роще заряница

      Чешет елью прядь волос;

      Выручай меня, ножница:

      Раздается стук колес.

      Не дознаться глупым людям,

      Где копил – хранил деньгу;

      Захотеть – так все добудем

      Темной ночью на лугу!

1915

      «Алый мрак в небесной черни…»

      Алый мрак в небесной черни

      Начертил пожаром грань.

      Я пришел к твоей вечерне,

      Полевая глухомань.

      Нелегка моя кошница,

      Но глаза синее дня.

      Знаю, мать-земля черница,

      Все мы тесная родня.

      Разошлись мы в даль и шири

      Под лазоревым крылом.

      Но сзовет нас из псалтыри

      Заревой заре псалом.

      И придем мы по равнинам

      К правде сошьего креста

      Светом книги голубиной

      Напоить свои уста.

1915

      «Белая свитка и алый кушак…»

      Белая свитка и алый кушак,

      Рву я по грядкам зардевшийся мак.

      Громко звенит за селом хоровод,

      Там она, там она песни поет.

      Помню, как крикнула, шигая в сруб:

      «Что же, красив ты, да сердцу не люб.

      Кольца кудрей твоих ветрами жжет,

      Гребень мой вострый другой бережет».

      Знаю, чем чужд ей и чем я не мил:

      Меньше плясал я и меньше всех пил.

      Кротко я с грустью стоял у стены,

      Все они пели и были пьяны.

      Счастье его, что в нем меньше стыда,

      В шею ей лезла его борода.

      Свившись