Повитуха из другого мира. Я (не) твоя пара, дракон!. Лия Совушкина

здесь, тем сильнее гасла моя вера в обычную галлюцинацию. Скорее уж нечто другое просилось на ум – перерождение. Мои одногруппницы любили время от времени почесать языками о всяких популярных книгах, где девушка умирала и переносилась в другой мир.

      В целом, ситуация очень даже подходит. Вот бы ещё вспомнить, что, помимо перерождения, было в их книжках. Любовь? Испытания? Героиня становилась супер-мега-сильной и крошила врагов направо и налево? Нечто подобное там точно было. Тяжело вздохнув, принялась крутить и вертеть в голове эту мысль. Не зря ведь говорят, что миров великое множество. Никто достоверно не знает, что ждёт душу после смерти телесной оболочки. Многие, пережившие клиническую смерть, упоминали туннель и белый свет, но у меня их не было. Это уже странно.

      Первое, что я увидела в этом мире, была кричащая женщина и эта комнатушка. Они словно возникли из ниоткуда, подобно переключившемуся кадру. Возможно, – я вновь прикусила губу, – часть воспоминаний куда-то исчезла.

      – Что же мне теперь делать? – тихо пробормотала я, совершенно разбитая после всех умозаключений.

      «Жд-дать знак», – вновь вынырнула из подсознания Глория, знатно испугав меня.

      – Никогда не любила ждать у моря погоды, – буркнула я, борясь с раздражением.

      Какой ещё знак? Камень на голову с кратким пояснением моей дальнейшей судьбы?

      «Созд-дающий никогда не б-бросает д-детей своих», – начала проповедь девушка, явно являясь истинной фанаткой местного божка. – Он т-точно под-даст нам знак, в-вот увид-дишь!»

      Святая наивность, тьфу. Вот как таким фанатикам что-то доказывать? Я и в родном-то мире не особо верила во все эти религии, что уж говорить за совершенно незнакомый мир и его пантеон. Прикрыв глаза, сосчитала до пяти, медленно выдыхая. Не время, Вика, для ссор с новой соседкой по телу.

      – Хорошо, знак так знак, – медленно протянула я, открывая глаза. – Чем ты обычно занимаешься? Почему тебе запретили выходить?

      «Я-я обычно п-помогаю слугам, – начала перечислять Глория, – м-молюсь и ин-ногда с-собираю т-травы. А в-выходить н-нельзя, п-потому что г-гости в-важные едут».

      – Значит, тебя стесняются? – уловила я главное, и самое неприятное.

      «А к-как же, – чересчур легко призналась девушка, отчего я даже впала в ступор. – Бел-льмо на род-ду н-никто не л-любит».

      – Всё с тобой понятно, – тяжело вздохнула я.

      Она была той, кем пытались сделать меня. Сломленной безвольной служанкой, недостойной ничего в жизни. Видимо, в Глории был слишком слабый стержень, что не выдержал всеобщего презрения из-за статуса. Мне было невероятно жаль девушку, которая смирилась со своим положением.

      Детские воспоминания полезли в голову, сжимая её в тиски. Я несколько раз встряхнула ею, прогоняя их. Ненавижу прошлое, что стремится вырваться из запертого шкафа в глубине моего сознания. Я очень долго выстраивала вокруг него барьеры и вешала цепи с замками, лишь бы ничего не вспоминать. Прошлое осталось в прошлом, я поборола все преграды на своём пути к цели. Стала отличницей и лидировала в списках