Живым приказано сражаться (сборник). Богдан Сушинский

профессионал войны.

      – Ты бредишь, лейтенант!

      – Почему «бредишь»? Рассуждаю. Там ведь тоже офицеры. Они тоже выполняют приказы.

      – Но ведь там, в отсеках…

      – Я все понял. Иди к раненым. Успокой их.

      – Андрей…

      – Идите к раненым, санинструктор Кристич. Ваше место рядом с ними.

      Как только она вышла, Громов выдвинул из-под нар ящик с лимонками, быстро распихал несколько штук по карманам, две взял в руки и побежал к выходу.

      Видно, фашисты почувствовали себя настолько уверенными, что даже мысли не допускали, что кто-то из гарнизона может вырваться наружу и выбить их с крыши. Этим Громов и воспользовался. Пригнувшись, вскочил в окоп, потом, уже в конце его, выскочил, сделал несколько шагов в сторону и, увидев пятерых или шестерых солдат, таскающих камни, метнул в них одну за другой две лимонки, затем под пулеметным огнем залег, достал из кармана и бросил третью и только тогда спрыгнул назад, в окоп. К стонам и крикам раненых он прислушивался уже сидя под приоткрытой дверью. Что отвечать Марии, как вести себя, слушая ее донесение, – он не знал, зато сделал то единственное, что мог и обязан был сделать. Так пусть же это ему зачтется.

      «Ну что ж, теперь до вечера здесь, на плато, они успокоятся», – решил Громов спустя несколько минут, поднялся, сплюнул и спокойно, словно к себе в дом, вошел в дот.

3

      Лейтенант погасил свет в отсеке и, прильнув к прикладу карабина, всматривался в фиолетовый квадрат долины, открывавшийся ему с командирской амбразуры.

      Помня о том, как немцам удалось сломить дот Шелуденко, он теперь установил круглосуточное дежурство у амбразур, ибо могло случиться так, что однажды, открыв заслонки, они увидят в каждой из них трубу огнемета. И это будет последнее, что они смогут увидеть.

      Неожиданно замолчал вечером и 119-й дот. Еще час назад, когда Коренко (который сменил теперь Петруня у телефонов и стал как бы ординарцем коменданта) позвонил туда, Вознюк сообщил, что немцы пытаются взорвать входную дверь.

      – Что значит «пытаются»? – подоспел к этому разговору Громов. – У вас уже некому стоять у амбразур? Отбивайте их от двери!

      – Считай, некому, – прохрипел в трубку Вознюк. – Отвоевались мои казаки-казаченьки.

      – Мы сейчас ударим по твоему доту. Прямой наводкой.

      – Ударь. Пусть он и для фрицев станет могилой.

      После этого трубку уже никто не поднимал. Хотя линия связи действовала. Неужели и там огнеметы? Да, вермахтовцы постараются использовать ту же тактику, которую использовали у дота Шелуденко. Немецкая страсть к шаблонам.

      Громов посмотрел на часы. Без пятнадцати два. Бойцы отдыхали, сменяя друг друга у амбразур. Сегодня осаждавшие вели себя осмотрительнее обычного, но именно эта осмотрительность немцев показалась лейтенанту подозрительной, а недоброе предчувствие помешало закрыть заслонку и лечь.

      Тем не менее, задумавшись, он слегка