Животные истории. Татьяна Васса

из еды? – думал Рыжик, маленький котёнок, живший в неприметном закутке под крыльцом всемирно известного памятника архитектуры, глядя на двуногую с блестящими стёклами на морде.

      Как он оказался под этим крыльцом, не помнил. Питался тем, что временами бросали мимо урны неаккуратные туристы, а пил из лужи за крепостной стеной, в которой всегда была вода.

      Поначалу он боялся двуногих. Но, потом, освоившись и заслышав «кис-кис», с готовностью бежал к зовущему, потому что нередко за этим следовал кусочек еды или приятное прикосновение к голове. Тогда он начинал непроизвольно мурлыкать и удобнее подставлять навстречу голову для поглаживания. Пару пинков и истошный крик: «Не трожь эту блохастую гадость!», – он считал за редкую, но необходимую неприятность и быстро забывал боль и обиду.

      Но туристический сезон кончался, еды становилось всё меньше, добрая сотрудница ушла в отпуск и для Рыжика наступили полуголодные дни.

      Эту двуногую с блестящими стёклами на морде он приметил давно. Она приходила всегда на одно и то же место, ставила перед собой ящик, раскладывала на нём какие-то квадратные шелестящие цветные штуки из бумаги. Когда понимался ветер, эти штуки так призывно шелестели, что Рыжик не справлялся с собой и кидался на них, надеясь, что этот шорох производит какая-нибудь бумажная мышь. Двуногая тихо смеялась, брала его на руки, ставила на дорогу и давала какой-нибудь вкусный кусочек. Иногда Рыжик, когда был особенно голодный, нарочно бросался на эти штуки, даже если они не шелестели. И тогда всё равно получал вкусный кусочек. Впрочем, угощения от двуногой доставались ему частенько и без этих прыжков.

      Понемногу, день ото дня погода становилась всё неприятнее, откуда-то сверху лилась прерывистая вода. Туристов становилось всё меньше. К тому же, по этим мокрым дням двуногая с блестящими стеклами не приходила. Тогда Рыжик сворачивался клубком под крыльцом и старался покрепче заснуть. Во сне его не так мучил голод и холод, пронизывающий *его худое маленькое тельце. Блохи, которые водились на нём в изобилии, во сне кусались больно, но из-за крепкого сна Рыжик этого не замечал, только по пробуждение весь чесался.

      Этот день был для него особенно тяжелым. Вода сверху лилась уже три дня, и Рыжику не удалось добыть ни кусочка. Двуногие были редки, быстро проходили мимо. Иной раз говорили: «Бедный котёнок! Прости, брат, не могу помочь».

      Он попробовал было сходить к помойке за крепостной стеной, но оттуда его прогнал здоровый серый сородич, больно располосовав бравый бок.

      Бок болел, силы Рыжика убывали, и он уже не мог понять, что ему хочется больше, забыться или поесть. Вдруг он заслышал знакомое «кис-кис…». Это была она! Та самая двуногая с блестящими стёклами на морде! Так запахло едой! Она подошла и положила перед его закутком такие вкусные кусочки, что он проглотил их в один миг.

      Двуногая, заметив рану на боку, сказала: «Э-э-э… Так дело не пойдёт, голубчик мой. Иди-ка ты сюда». Она схватила его под передние лапы, тут Рыжик потерял опору и полетел по воздуху,