Наместник. Андрей Анатольевич Гришаков

сбавить градус напряженности жены.

      – Светлячок! А завтракать будем?

      – Я те дам завтракать! А ну, говори зараза, где был ночью?

      – Да, что ты ко мне привязалась, спал я, вот здесь, на кровати спал, я вчера раньше тебя спать лег, ты еще телевизор смотрела. Куда я мог уйти, и сон мне снился, прямо как кино, только зараза ничего не помню.

      Михаил потер ладонями виски, – Блин-н-н! Ведь помню, что даже сон цветной был, а ничего не помню. Что-то важное снилось, ведь помню во сне сам себе давал задание, все запомнить. Черт! Не помню!

      – Светлячок! А ты на балконе меня смотрела? Может быть, я покурить ночью выходил? – и сам себе – Но почему не помню, что вставал ночью. Слушай, Свет моих очей суровых! А ты меня не разыгрываешь, ведь уже две недели так мучаешь, может тебе в больницу, проверится надо!

      – Я сейчас сама, тебя проверю, старый ты козел!

      Михаил, видя каким тоном это было произнесено, и какой точки кипения жена достигла, отодвинулся от нее подальше пока не уперся спиной в стенку. И тут у него в глазах вспыхнул ярчайший свет, голову пронзила дикая боль. Михаил, зажав голову руками, застонал. В глазах стоял яркий свет, мелькали какие-то картинки, мелькнула мысль, ослеп, ослеп. Да что же это такое, боль постепенно утихала, и он смог сконцентрироваться на мелькавших картинках. Осознание того, что с ним началось две недели назад, постепенно укладывалось в голове, складываясь в четкую картинку, он вспомнил все, все до мельчайших подробностей, вспомнил каждое свое слово, каждое слово той, кто с ним общался, каждое действо этой незнакомки, каждое ее поучение и наказы. Михаил прошептал:

      –Не может быть! Не может быть! Пресвятая Богородица! Не может быть!

      – Что не может быть? Что ты там бормочешь?

      – Я вспомнил, я все вспомнил, Светлячок! Дай мне все это осознать, и я тебе все расскажу. А сейчас отойди и дай мне умыться. Отойди, не мешай.

      Михаил, придерживая голову руками, боясь, что эта дикая боль вернется, прошлепал в ванную, и как был в нижнем белье, встал под прохладный душ, сел в ванную, все время находясь под прохладными струями душа. Прохладная вода, смывала остатки сна, и боли в голове, возвращала телу легкость и осознание происходящего, а еще он, полностью вспомнил все, разложил всю эту информацию по полочкам в голове, и полностью осознал свой долг, которым его наградила эта… женщина. Пока в голове, все не укладывалось, то кем она является, а что она сказала в заключении их последнего разговора. Вот и посмотрим. Надо побриться, Михаил провел ладонью по щеке, и с удивлением обнаружил, что щеки гладкие, как будто он только, что отлично выбрился. Вылез из ванной, взглянул в зеркало, чтобы посмотреть, что там стало с его щетиной, увиденное в зеркале, заставило его вскрикнуть, и резко отпрянуть в сторону, ударился пятой точкой о стиральную машину и с грохотом упал в ванную. Светлана, услышав грохот падения, ворвалась в ванную комнату, но Михаил, когда падал машинально схватился за шторку, сорвав ее с направляющей, успел этой шторкой накрыться.

      – Миша! Что случилось? Как ты? Тебе больно, где?

      – Света, уйди пожалуйста! У меня все нормально, не переживай, поставь лучше чайник, кофе хочется покрепче.

      – Какой кофе покрепче, ты что обормот забыл, что ты после инфаркта. Кофе ему, ага ща-з-з.

      – Иди Светланка, не мешай мне пожалуйста, сейчас я приду, вытрусь и приду.

      Кое как придя в себя Михаил опять вылез из ванны, и с опаской взглянул в зеркало, в котором увидел себя, себя двадцатипятилетнего. Из зеркала на него смотрел, молодой Михаил с мощным торсом, увитым сильно развитой мускулатурой, широченными плечами и все остальным согласно телу. Мысли в голове просто прыгали с места на место, но успел подумать: – А я, ведь даже в росте прибавил, сантиметров на пятнадцать-двадцать выше стал. Все как она обещала. Значит это правда! Значит теперь, все дело за ним, все как договаривались, спасибо тебе матушка, огромное спасибо. Я тебя не подведу, правда не подведу! Вот теперь задача, как своему Светлячку показаться.

      Светлана, увидев своего мужа, выходящим из ванной, с тихим стоном на враз подогнувшихся ногах опустилась на пол комнаты, потеряв сознание. Михаил поднял ее на руки и положил на кровать, прислушиваясь к ее дыханию. Все нормально, скоро в себя придет. Вот, только как ей все объяснить, придется все рассказывать, тем более на это запрета не поступало. Сходил на кухню налил кружку холодной воды, вернувшись в комнату побрызгал на лицо жене, та встрепенулась и приоткрыв глаза, протянула руку к кружке, прохрипев: – Дай! В горле пересохло. – напившись воды, она со страхом в глазах, смотрела на меня. Я видел, что из нее прямо рвется целый поток вопросов, и опережая ее сказал:

      – Не торопись родная! Сначала приди в себя, а потом я тебе все расскажу, правда, правда все расскажу. А после будем решать, как жить дальше, хотя я, и так знаю, что буду делать остальные отпущенные мне лет двести.

      Пока жена приходила в себя, я сходил в магазин, купил бутылку коньяка и мороженное. Предстоящий разговор будет очень трудным, касающийся области фантастики, и тут без коньяка точно не разберешься. Дома накрыл на стол, порезал лимончик, положил в пиалы мороженное.