Порог сновидений. Глеб Александрович Жарков

десятилетняя, в майке с единорогом, тянет его за руку к окну: «Пап, там радуга после дождя! Нарисуем её?» Он отмахивается, уткнувшись в отчет: «Позже, солнышко». Позже не наступило. Через час начался ливень, а на следующий день – вечность без радуг.

      – Депрессия, посттравматическое расстройство, – монотонно бубнил психотерапевт, щелкая ручкой. Кабинет пах лекарственной стерильностью. – Мы можем попробовать новые антидепрессанты…

      – Они вернут сны? – перебил Николай, впервые за сеанс подняв глаза. Врач замер.

      – Сны… не всегда бывают добрыми, – осторожно ответил он.

      – Пусть хоть кошмары. Пусть хоть что-то, – прошептал Николай, вставая. Пустота под черепом была страшнее любых монстров.

      Мост встречал его шепотом тени. Николай прислонился к фонарному столбу, вытаскивая из кармана смятый листок. Рисунок Ольги – кривой мост, залитый малиновым закатом, и две палочки-человечка, держащихся за руки. В углу детским почерком: «Я готова»