Последний ученик магистра. Сергей Корж

ветерок, дабы он обдувал наше разгоряченное упражнениями тело.

      Линии на поле заволновались чуть сильней, синусоида волны увеличилась, стала глубже.

      – Добавим чуть огня, тут даже твоей Искры будет достаточно.

      На мой невысказанный вопрос: «Что значит «добавим Огня?» – магистр ответил:

      – Приложи свою Искру к рисунку.

      – Хрен редьки не слаще. Как приложить то, что не взять руками, к тому, что нарисовано в воображении?

      – Я не знаю, что такое «хрен», ученик, и не хочу знать, что такое «редька». Вера! И воображение! Вообрази себе Искру, поверь в ее обжигающее пламя и приложи ее во имя Праматери к воображаемому тобой же рисунку слегка взволнованной стихии. Ну же!

      Понуждаемый магистром, я чиркнул воображаемой зажигалкой, ощутил жар ее пламени на пальцах, поднес к воображаемой мною схеме… Даже сквозь сон я почувствовал, как воздух вдруг резко остыл, захотелось немедленно проснуться, осмотреться, но маг остановил меня:

      – Не отвлекайся, ученик. Скажу тебе, что ты не нашел золотой середины. Как ты со своей Искрой смог вызвать снегопад, я пока не понимаю. Задание на день: тренировка получения легкого дуновения. Повторяю для тебя лично: легкого дуновения ветерка. А теперь займись своей Искрой. Открой глаза… зацепись взглядом за любую звезду…

      Знаете, любая легкая, но монотонная работа выматывает гораздо сильнее, чем тяжелый, но разнообразный труд. А если он еще и интересен, то вообще по фигу все. Помните? «Нам Солнца не надо – нам Партия светит, нам хлеба не надо, работу давай». Так вот, я решил разнообразить эту ловлю огоньков, справедливо рассудив, как оказалось потом, что все равно все происходит во сне, в моем воображении, так почему я не могу представить себе некоторую механизацию этого процесса? Мэтр закончил инструктаж и исчез, а я… «включил пылесос» и принялся чистить от пыли участок неба. Через некоторое время корпус «пылесоса» начал светиться, и мне пришлось остановить увлекательный процесс, разобрал пылесос и достал из него полный светящимся песком мешок.

      Воображение, говорите? Я вытряс мешок звездной пыли в свой едва тлеющий костерок, моя Искра жадно лизнула своим немощным Пламенем первую упавшую на нее звездочку, затем ее засыпало серебристым песком, и я даже испугался, не притушил ли я Пламя. Через мгновение понял – нет! На вершине маленького вулкана горело мое Пламя. До утра было далеко…

      Утром – как говорят некоторые острословы, «утро добрым не бывает» – проснулся я не от того, что замерз, а от того, что в лицо мне дул холодный ветер. Хорошо, что лежал закутанный в плащ магистра, то ли ткань у него была такая, то ли заклинание на нем висело какое-то, но он не промокал, был ветронепроницаем, и в жару под ним было прохладно. А как теперь оказалось, и зимой под ним тепло.

      Зима кончалась метрах в пятидесяти. Круг, центром которого была моя лодка, был засыпан метровым