Аптечная философия футбольных ставок. Олег Лукошин

они были предтечами современной системы – способа организации ставочного процесса, который допускает проигрыши на некоторые матчи.

      Правда, любой, кто ставил когда-нибудь на «систему», знает, что даже один-единственный неудачный исход в ней приводит к грандиозному снижению выигрыша. Два же и более и вовсе оставляют игроку лишь жалкие остатки от его ставки. В общем, «система» представляет собой ещё один вид деликатного и даже «ласкового» изъятия денежных знаков у граждан, которые любят играть на экспрессы, но сильно расстраиваются тем обстоятельством, что единственная неудача в одном из матчей экспресса рушит его полностью. В системе эти неудачи подслащены утешительными пилюлями разрешённых фрагментарных проигрышей. В итоге игрок всё равно оказывается оболванен, но при этом испытывает иллюзорное ощущение некой защищённости.

      В Соединённых Штатов до 1974 года установился жёсткий паритет между «газонными клубами», маленькими заведениями, принимавшими ставки в Неваде на спортивные матчи, и казино, занимавшимися азартными играми. По негласному договору между ними, они не пересекали владения друг друга: казино не принимали ставки на спорт, «газонные клубы» не устанавливали рулеток. И вот, в благословенном 1974 году Штаты накрыл новый виток закономании в отношении игорного бизнеса. Принятый в 1951 году 10-процентный налог на спортивные ставки под давлением игорного лобби, был признан неконституционным, и Конгресс снизил его всего лишь до 2 процентов. Это решение внесло явное оживление в беттинг, потому что до этих пор многие игорные заведения перекладывали налог на прибыль на самих игроков, что уменьшало и без того их не шибко крупные (если оценивать в среднем) и не шибко частые выигрыши. Стоит добавить, что в 1983 году налог был снижен и вовсе до 0,025 процента. Правда, опять-таки это касалось лишь определённых игорных территорий, а не всей страны.

      В середине 70-х на передовую арену американского беттинга выходит хитрый еврейский мужчина сорока с лишним лет по имени Фрэнк Розенталь. Именно его под именем «Сэм Ротштейн» увековечил режиссёр Мартин Скорсезе в фильме 1995 года «Казино». Образ Розенталя в том фильме воплотил, как вы помните, Роберт де Ниро. В ставки он втянулся ещё ребёнком, а в 60-е стал профессиональным игроком и, если так можно выразиться, крутым спортивным аналитиком. Если помните, в «Казино» идёт примерно такой закадровый текст: «Сэм знал о матчах абсолютно всё. Он знал, где росли те деревья, из которых был сделан паркет баскетбольного зала, знал, на каком заводе и из какого сплава отливали кольцо для забрасывания мячей, знал, где проводил вечер перед игрой каждый из игроков обеих команд». Разумеется, всё это несколько преувеличено и художественно раздуто, но в целом достаточно верно обрисовывает профессиональный подход к ставочному бизнесу: знать все детали о матче.

      В Лас-Вегасе Розенталь начинал с простого крупье, а затем сумел пробиться в управляющие казино. То ли в этот момент, то ли раньше, у него завязались обширные