Надлежащий подход. Ирина Сон

и следствия, даже не выслушали. Расстреляли за то, что у них были татуировки.

      Я покрепче закутался в одеяло и возблагодарил небо и Регину за многослойные одежды. Женская роль разом показалась не такой уж и плохой.

      Хаоситы, Равновесие, женщины, которые участвовали в расстреле наравне с мужчинами… Это явно была какая-то не такая Россия. И этим людям нельзя было видеть меня голым. Ни в коем случае.

      Глава 2

      Пока аборигены закидывали расстрелянных в пещеру, меня подвели к мужчине с эспаньолкой. Одежда на нем оказалась не черно-желтой, а сине-желтой, с тем же рисунком весов на всю грудь. Просто запыленной и довольно-таки грязной. Судя по состоянию волос и непередаваемому амбре застарелого пота, главный не мылся по меньшей мере неделю, а эспаньолка явно нуждалась в бритве. Ему доложили обо мне, и мужчина с любопытством повернулся.

      Лицо у него было усталым и слишком добрым для того, кто без колебаний, суда и следствия приговорил к расстрелу трёх человек. Он смотрел прямо, открыто скользил взглядом по узорам и вышивке ханьфу, по моему лицу. В глубине глаз – цветом точь-в-точь как море за моей спиной – мерцали смешинки. В бровях и складке рта пряталось что-то наивное, присущее либо детям, либо глупцам. Богатырская стать придавала ему сходство с огромным добродушным псом. Как обманчива бывает внешность… Если бы я самолично не видел, как он отдавал приказ, в жизни бы не поверил, что этот человек способен убить.

      – Вот уж диковинка так диковинка, – удивленно сказал он, глядя на меня сверху вниз. – Маленькая, ладная, словно кукла. Черноокая, чернобровая, ручки белые, мягкие. Где такие красавицы живут?

      У него сделался вид самца, узревшего самку. Разве что павлиний хвост за спиной не раскрылся. Я сделал вид, что глух и слеп. Мужчину не смутило моё безразличие и явное незнание языка. Он с учтивой улыбкой приложил руку к груди и сказал:

      – Арант Асеневич.

      Я повторил с дичайшим корейским акцентом, слив два слова в одно. Собеседник мотнул головой и раздельно произнес:

      – А-ра-н-т.

      – Арант, – откликнулся я эхом.

      – А-се-не-вич.

      – Асеневич. Арант Асеневич, – я повторил несколько раз, добиваясь чистого звучания, и, в конце концов, главный довольно кивнул.

      – Арант Асеневич, – он приложил ладонь к своей груди и с вопросом в глазах протянул руку ко мне.

      Я быстро шагнул назад, чтобы он не дотянулся, и с невозмутимым видом согнулся в поклоне. Назваться Лу Тан? Нет, забуду и не отреагирую. Лучше пусть будет мой корейский псевдоним из айдоловского прошлого. Для незнающих непонятно, женский он или мужской.

      – Лим Тэхон.

      Арант – вот уж странное имя для русского человека, даже альтернативного – опустил руку, спокойно приняв нежелание прикосновений, и повторил. Я из вредности твердил имя до тех пор, пока не добился правильного звучания.

      – Вот и познакомились, – подытожил Арант наконец.

      Ветер с каждой минутой дул сильнее, и в мокром ханьфу становилось всё холоднее.