Змея в конверте. Лариса Геннадьевна Васильева

с ума сошла, куда-то идти?! Я и тут боюсь, меня знобит, – голос у Жени в самом деле был больной.

      – Ну, лежи, а я пойду, мне интересно, такое приключение, может, раз в жизни выпадает… Андрей, идешь?

      Андрей нерешительно поглядывал на Женю. Ему явно хотелось пойти, но неловко было бросать Женю в таком состоянии.

      – Ясно…

      Оля быстро оделась. Она уже не сомневалась, идти обязательно нужно, иначе пропустишь что-то очень важное. Уходя коснулась лба Жени – горячий.

      – У Женьки температура.

      Оля вернулась и нашла в своем рюкзаке аспирин, дала больной выпить и шагнула к двери.

      – Слушай, мне тоже как-то не по себе… Может не стоит ходить… Нас же предупреждали – надо сидеть здесь… Мы и так нарушали обещание. – Андрею не хотелось отпускать Олю одну.

      – Да хватит тебе причитать! Я понимаю – Женька боится, температурит, ты не хочешь оставлять ее одну, ну а я почему должна тут сидеть?! Хватит тебя одного.

      Андрей остался с Женей.

      Вой был ужасно неприятным, в то же время непреодолимо влекущим. Ольге казалось, что он зовет ее. Инстинктивно она постаралась пройти незаметно, перебегая от куста к кусту, прячась неизвестно от кого – в деревне сейчас не видно было ни души. В этот раз она не пошла в обход вдоль болота, сразу свернула в лес и стала решительно подниматься в гору. Под пологом леса было совсем темно. Шла осторожно, мягко ступая по прелому ковру опавших листьев и хвои, прислушиваясь ко всем звукам, боялась наткнуться на деревенских жителей, и опасалась пройти мимо. Но этот островок был не таким уж большим, чтобы проскочить. Она шла все вверх и вверх, на всякий случай обходя небольшие ложбинки из-за скопившегося в них тумана. Ближе к вершине холма лес поредел, потом и вовсе сменился кустарником. Стало светлее. Появились скалы, такие же столбы, как и там, в том месте, где пропал Олег. Вой звучал все громче, но теперь она не сомневались – это воет ветер. Потом стало ясно, как он гудит: в вершинах высоких скал виднелись отверстия, – вот на этой флейте и играл разбушевавшийся Борей.

      Оля, пригнувшись, пробежала до ближайшей скалы, остановилась, прислушалась. Сюда временами доносились отдельные слова, невидимые еще люди то ли пели, то ли просто что-то кричали в лад ветру. Понять что именно кричат, было нельзя, мешал вой ветра, здесь он стал просто нестерпимым. Лазутчица проскочила до следующей скалы, перебежала еще чуть вперед. Последняя скала торчала из зарослей кустов. Оля пробралась в их гущу и застыла там, и вовремя: внезапно она услышала совсем рядом голоса. Затем они стихли, только ветер продолжал свою песню. Ушли? Осторожно продвинулась и выглянула из-за скалы.

      Перед нею открылась сюрреалистическая картина: от костра по гладкой площадке между скал низко стелился белый дымок; разрывая его ногами, в лад пронзительному завыванию ветра, по кругу двигались люди в довольно жутких одеяниях. На головах у всех были надеты странные колпаки, на колпаках впереди нарисованы лица, с прорезями для глаз, а сзади наклеены или нашиты петушиные перья. Ветер трепал их холщовые