Моя чужая семья. София Устинова

жестоких и неприятных шлепках, грубых пальцах. Вот сейчас всё начинается. И я с каким-то приятным человеком, и он гладит мою грудь, касается лобка. Осторожно и почти нежно.

      Его ладонь идеально облегает крупное полушарие, ровно так как нужно. Он с интересом и жадностью изучает моё тело. Жалит шею поцелуями, укусами, вызывая дрожь.

      Я не с ним… с кем-то другим.

      По телу начинают проносится жаркие волны, которых не помнила, но которые горячат плоть.

      В голове начинает нарастать набат. Перед глазами летят мухи. Упираюсь в стену только руками и лбом, прогнув зад так, чтобы плотно прилегать к телу Алексея.

      Со мной что-то странное происходит – боль и отторжение уходят. Я смогла уйти в другую реальность, смогла!

      Нет, то что происходит – неправильно, всё-ещё по-животному грубо. И это не приятно, но уже не больно, и не мерзко, как вначале. Теперь уже можно терпеть!

      Поэтому рычу в ответ на каждое его движение. Скоро это закончится… нужно просто потерпеть!

      Он снова бьёт по моей ягодице и наваждение рассыпается. Орлов с глухим стоном наслаждения проводит влажными пальцами по моим половым губам, потому что вопреки собственным предрассудкам и желаниям, пусть самую каплю, но возбудилась, и этого ему достаточно.

      Он не намерен больше ждать и “разогревать” меня как следует.

      Вместо пальцев в меня упирается член…

      Одно движение.

      Один его рык.

      Один мой крик.

      И Орлов во мне.

      Сжимает мою талию обеими руками и тянет на себя, будто я игрушка для секса, не более.

      Почти сразу возбуждение проходит. Вновь становится больно. Он такой большой… а у меня внутри так тесно и сухо. Но он будто не замечает, что я опять вне игры. Заходится резкими толчками, вколачиваясь всё глубже и глубже,

      Внутри резь и зуд – будто сотня крохотных лезвий коснулась кожи. Неглубоко, по поверхности, но ощутимо.

      Он меня почти разрывает…

      Скользит не выходя и толкается обратно!

      Глотаю стон боли. Орлов в пылу похоти, рычит. Тискает мою плоть и двигается во мне, а я молюсь, чтобы это быстрее кончилось.

      Вода из душа смешивается со слезами, но я не позволяю себе позорно всхлипывать – держусь.

      Кусаю себя то за щёку. То жую губы. Проклиная тот день, когда согласилась заменить сестру! И её ругаю… Неужели ей нравилось вот так?..

      У стены! Грубо, жестко… без чувств, нежных ласк, слов о любви?

      Как же так?..

      Что же это за любовь, когда губы болят, грудь болит, промежность в огне – всё тело стонет, и не от удовольствия!

      На моё спасение Орлов быстро кончает.

      Не тянет долго, и после даже мягким поцелуем не одаривает. Наоборот:

      – Ты и твои закидоны становитесь невыносимы, – бросает он напоследок, больно кусая меня за плечо, и с тихим рычащим смехом выходит из душа.

      Только остаюсь одна… наедине с ошмётками чувств и мыслей, точно притоптанная в грязь, оседаю на пол и прижимаюсь спиной к нагретой от воды стене.

      Ничего