Моя чужая семья. София Устинова

не осуждала и принимала как ному! – напоминает реалию жизни; – Вот и Орлова с его причудами прими какой он есть!

      – Значит ко всему привыкнуть можно?

      – Ага.

      – По себе знаешь? – теперь я усмехаюсь слишком ядовито, и на том конце телефонной связи повисает тишина.

      – Нет, Лида. Мне всегда… нравилось.

      Она замолкает, а я кусаю губы.

      – Я не понимаю… – озадачиваюсь не на шутку. Мы когда обсуждали парней и секс, делились мечтами по этому поводу. Так – дурачились, фантазировали, приукрашивали… И никогда не звучало от сестры грёз о доминанте!

      – Не все ванильные принцессы, как ты, – звучит тихо, но с нотками резкости. – Должны же мы в чём-то отличаться. Кому-то нежности, кому-то трах. Всё, закрывай тему! – сворачивает топорно разговор сестра. – Порно посмотри, приноровись, помастурбируй, я не знаю, – опошляет донельзя прощание. Но прощаемся на почти весёлой ноте.

      Лада рассказывает что-то про новые рюкзаки для детей и местный магазин, где можно купить всё, от соли до велосипеда.

      Снова ворчит на соседку и проклятущий забор, а я хохочу, потому что уж Лада-то точно выиграет эту войну.

      Она говорит, что приплатила дочке соседки, чтобы та убрала огород. Девочка-одиннадцатиклассница, ей в самый раз подработать, чтобы было на что собраться в конце года на выпускной. Она же теперь помогает с уроками Соне, которая вечно отстаёт, и уже даже я не в состоянии поспевать за её школьными домашками.

      Не первый класс, как-никак.

      – Деньги… у вас есть? – спрашиваю осторожно. Мы с Ладой поменялись картами и она ходит с той, на которую государство переводят детям пенсии. А количество той самой пенсии… прекрасно помню! Как и вечную нужду в средствах!

      – Не переживай! – отрезает сестра. – Ты взяла на себя кредиты, это освободит нас от части выплат. Ну и я приехала не совсем с пустыми руками, – загадочно хмыкает. – У меня же ещё студия, не забывай. С неё прибыль идёт совсем отдельной статьёй. Если Орлов спросит – говори, что откладываешь на сиськи… или типа того. Но он не спросит, ему студия по-барабану. Есть, короче, деньги. И Люське есть чем платить, и жрачку на что покупать и обновки. Я присмотрела в вашем сельпо куртец Соне и пуховик зимний. А на Санька – хер там плавал, но приболталась к Наташке,  –  Лада так легко говорит о моих знакомых, с местными словечками, что мне становится тоскливо. Сестра приспосабливается к жизни настолько, что не отличить от местной – мгновенно мимикрировала, а я кукую тут. – Говорит привезёт мальчиковых курток, ему тоже купим. Эй? Чего молчишь? – настороженно взывает ко мне Лада.

      – Ничего, тоскую…

      – Не тоскуй. Иди в ресторан, поешь вкусно, дорого. Иди в самый лучший! И закажи самое дорогое, побалуй себя, – легкомысленно тараторит Лада. – А потом купи не-при-лич-но дорогого шмота. Поняла? – она наставляет меня, как маленькую, но я чувствую во всём этом трогательную заботу.

      “Пробуй лучшей жизни, пока можешь… Ты заслужила!”

      – Поняла…  –  отвечаю ей грустно и отнимаю телефон от уха.

      Когда