Мотылек. Англия Полак

властью.

      Несколько секунд, Адамс прожигал меня пристальным взглядом, тщетно пытаясь выискать ответы на возникающие в его голове, вопросы. Увы. Этого он тоже не добьется, как и всего, что связано с доверием. Ну, есть у меня пунктик по этому поводу и лучше я запру его на сто замков, залью жидким металлом, похоронив на дне Атлантического океана.

      – Как часто ты сталкивалась с плохими копами?

      – При моей-то профессии? – я усмехнулась. – Сам как думаешь?

      – Слушай, я не знаю, что с тобой произошло, и как ты с этим справилась, но не все полицейские плохие. Я бы никогда тебя не обидел.

      Ого, что это? Неуверенность? И вправду, странно. С чего бы ему не доверять собственным словам? А я точно знаю, что хорошие законники давно покоятся в своих уютных могилках, а их души, отрываются на небесах с сисястыми ангелочками. Увы, мир полон лживых и продажных выблядков и ничего с этим не поделаешь. Случается дерьмо.

      – Правда? – ехидно протянула я, хлопнув себя по груди. – То, что ты не воспользовался моим состоянием, не делает из тебя охуенного законника. – И не надо так выкатывать глаза, будто я оскорбила его нежный слух крепким выражением. – Пока я была в отрубе, ты мог, лапать меня не только глазами, как… mon tabarnac, прыщавый девственник со слюной у рта, но и совать пальцы туда, куда не следует. Может, мне стоит предъявить тебе иск за домогательство?

      – Не делай из меня мудака, Фейт. – Зрачки его глаз потемнели. – Ты меня совсем не знаешь, а уже обрисовала так, будто я какой-то гребаный извращенец.

      – Мммм, – я закивала, дескать – давай, притворяйся праведником. – Игры в невинность. Обожаю.

      – Я ни во что не играю. – Он нахмурился.

      – О, так значит, ты все видел. – Клянусь, если его язык действительно побывал у меня между ног, а этот ублюдок, солгал, что ничего не было, я вздерну уебка на первом же столбе.

      – Видел только то, что ты показала. – Прорычал Адамс. – Не будь ты в отключке, я бы насладился большим.

      Меня передернуло от его слов. Его послушать, так я была готова ему отсосать! А если бы меня переклинило, и я потребовала груповуху? Адамс и на это бы согласился, лишь бы меня трахнуть?

      Я скрестила руки на груди.

      – Mon chien sale, – едко проворчала я. Грязная псина. – S’astiquer le poireau, se branler. Надеюсь, девочка из Брентвуда восполнила этот пробел? Удовлетворил свои грязные фантазии?

      Адамс заскрипел зубами. В глазах полыхало возмущение, смешанное с крайним раздражением.

      – Меня не привлекают мертвячки. – Прорычал он. – И хватит ругать меня на французском.

      Бедняжка. Сложно оценивать противника, когда не понимаешь его.

      – Странно, – я сморщилась его мрачной физиономии. – Разве мужчины не кайфуют, когда их партнерша молчит и не шевелится? Это же так возбуждает.

      – Только если некрофилов. – С отвращением, скривился коп. – Я предпочитаю живых и желательно, – в глубине его глаз сверкнул дьявольский огонек, – чтобы она скакала на мне. – Его взгляд задержался на моих губах, после опустился