Мясо, прощай! роман дель арте. Борис Георгиев

Ей-то худеть незачем. Не бесплотна, но и не корова. Третий номер.

      – Что такое, программки ещё не розданы? – всполошилась распорядительница – Ленчик, ну как же так?

      – Сейчас, Елена Васильевна, – отозвалась Лена-Елена.

      «Рыжая распорядительница, стало быть, тоже Елена. Почему Кохановский разнервничался? Кто-то ещё ему знаком, кроме Лены-Елены. Рыжая? На неё косился волком. С официанткой резковато общался. Для меня что-то заказал? Не помню, чтоб я… А, да. Наверное всё-таки сообщила, чего хочу съесть. Солянку, да. Какую-то пасту. Цезарь. Аве, цезарь! Который с сухариками. Идущие на смерть с хрустом приветствуют тебя. Интересно, что за макулатура у Лены-Елены? Программки, говорила рыжая Елена Васильевна. Надо бы раздобыть, тогда не придётся гадать что за корпоратив».

      Лена-Елена с катастрофически отощавшей стопкой брошюр подошла к соседнему столику, накрытому на шесть персон. Никого, кроме Елены Васильевны, там пока не было. Раздобыть программку? Нет ничего проще!

      – Лена! – позвала я. – Можно попросить?..

      Яков глянул на меня как на безумную «Ты что? Зачем?» И снова втянул голову в плечи.

      Обе Елены, рыжая и черноволосая, ко мне повернулись. «Рыжая старше, чем кажется. Сорок пять, не меньше».

      – Можно попросить программу? – уточнила я.

      – А я не дала вам? – удивилась подойдя Лена-Елена. – Вот, пожалуйста.

      Я прочла у неё на значке: «Я не одинока!» Похвально, конечно, но зачем сообщать об этом каждому встречному?

      – А вам? – обратилась она к Якову. – Не дала? Что-то не припомню.

      – Нет. Мне не надо.

      Деревянным голосом ответил, гипнотизируя взглядом остатки моей солянки. Всем дала, ему не дала, потому что ему не надо.

      – Не интересуетесь программой занятий? Напрасно, вам бы не помешало. Возьмите программку.

      Мне не понравилось, как она смотрела на Якова. Липучка. Яша тоже не был в восторге.

      – Спасибо, нам хватит одной на двоих, – сказала я.

      – Вы думаете? Ладно, как знаете.

      Двусмысленно прозвучало это её «вы думаете». «Не думаю, а именно что знаю», – подумала я, но вслух не сказала. Кое-что лучше держать про себя, а не вывешивать на всеобщее обозрение, как делают некоторые я-не-одиночки.

      Лена-Елена театрально отбыла. Уж не знаю, для кого старалась, для меня или Яши, если для него – впустую, уткнулся в – что у него там? – пельмени по-царски заказывал, запечённые в горшочке, с грибами и сыром. На название польстился: по-царски ему захотелось, но пельмень он и есть пельмень, хоть по-царски, хоть по-боярски, хоть по-людски. Падок до названий, словам придаёт слишком много значения, именам… Любая Елена у него обязательно Прекрасная по-троянски, но на деле-то пельмень, как его ни подай, в конечном счёте всего лишь пельмень. Вот так, Лена-Елена, если театральный выход на меня был рассчитан, пропал даром. И всё же я не смогла от театральщины отделаться, временами на меня накатывало: