Вышитые кровью. Ри Мацурова

Плача искала колечки под кроватью, облазила всё, но ничего не нашла. Тогда она и поняла: кто-то из девчонок позарился на них. Конечно, не для того, чтобы красоваться на фабрике. Не дуры же они. А чтобы подкупить охранника: он иногда привозил из города конфеты и разные вещицы. На них сережки и обменяли. Лидди решила, что не будет ни с кем дружить теперь уж точно. И так не хотелось, а после такого предательства и подавно.

      Через час после начала смены дверь мастерской отворилась. В комнату ввели испуганную девочку, на вид ровесницу Лидди. Щеки её были пухлее. А волос – совсем белый и кудрявый, полная противоположность черной смоли Лидди. Новенькая. Последнее время не часто они здесь появлялись.

      Девочку посадили рядом с Лидди, которая должна была её всему обучить. Как вырезать, набивать, украшать кружевом и пришивать бирки.

      – Вот тут будь поаккуратнее. Надо оставить полдюйма припуска на швы.

      Девочка пыталась делать всё, что ей говорят без лишних слов, но действовала нерасторопно. А под конец и вовсе испортила ткань, отрезав лишнего.

      – Ты что творишь, дура? Хочешь, чтобы нам двоим досталось?

      Глаза новенькой увлажнились от слёз, и она молча покачала головой. Лидди присмотрелась к её руке, выглядывающей из-под длинной серой робы. Она вся была синяя выше запястья. Прям как у неё самой когда-то. В этот момент Лидди почувствовала укор совести. И зачем было так обзываться?

      – Это кто тебя так, белобрысый?

      – Угу.

      Они посмотрели друг другу в глаза и поняли, что говорить им вовсе не нужно. Их истории были похожи, как сказки про Молли и Гретель. Различались только детали, но разве они важны? Это всё выдумки. Достоверна одна лишь боль.

      Лидди взяла из рук девочки заготовку и переделала всё сама. Ей не хотелось больше на неё давить. Вот бы и с ней так поступили в первый день на фабрике вместо того, чтобы стегать кнутом.

      – Спасибо. Я справлюсь дальше сама, – девочка впервые что-то произнесла, говор у неё был непривычный, будто и не английский вовсе: со змеиной «с» и неправильными ударениями в словах. – Меня зовут Катажина, но можно просто Кася.

      – Никогда такого имени не слышала. Катажи-ина, – Лидди попробовала новое слово на языке. – Красивое. Можно я буду так тебя называть?

      – Угу.

      Впереди ещё было много часов работы. И за это время надо было решить, стоит ли дружить с новенькой. Лидди не хотелось ни к кому привязываться на фабрике, чтобы, если вдруг удастся сбежать, ни о ком не жалеть. Но, разглядывая Катажину, ей вдруг захотелось её защитить и всё-всё показать. Когда-то то же самое сделал для неё Сэм. Ей повезло, но вдруг этой девочке так не повезет. В тот момент Лидди решила, что пора заводить друзей.

      Когда прошел ужин, и все расходились по комнатам, она тихо спросила:

      – А где ты спишь? Тебе дали кровать?

      Катажина покачала головой.

      – Значит можешь спать со мной. Коек на всех не хватает.

      Смотритель погасил лампу, и Лидди впервые не было так