Без права на любовь. Злата Зорич

весь наш маленький, серый город, всю мою пустую, серую жизнь.

      Последние два года учебы были унылыми из-за того, что Ник выпустился. От скуки я даже пыталась учиться, а в любое свободное время искала с ним встреч – постоянно ошивалась в их дворе, гуляла с Дашей. Потом стало совсем плохо: Ник сбежал. Уехал из города после того, как схватил каких-то полукриминальных разборок от местных авторитетов.

      Говорили, что он больше не вернется, что он где-то учится, поступил в универ. Я его все равно ждала, очень грустила и даже плакала, а потом как-то затянуло – учеба, подготовка к экзаменам, выступления, разъезды, тренировки. Планы и новые мечты, которым не суждено было сбыться.

      И вот сейчас я стою перед тем, кто долгие годы был для меня светом в окошке, а он смотрит на меня и не может вспомнить не только как меня зовут, а даже кто я вообще такая.

      – Это Алиса, подруга моя. Из нашей школы, – объявила Даша, глядя прямо на него, словно пытаясь на глаз определить степень его упоротости. – Мы с ней танцами вместе занимались. Ты когда в десятом «в» учился, она была в восьмом.

      Все эти факты совершенно ни о чем Нику не говорили. Он спросил только:

      – Ну сейчас же она не в восьмом? – и продолжил разглядывать мое тело, не глядя на лицо.

      – У меня сегодня день рождения, – зачем-то ляпнула я. Возможно, чтобы он хоть раз посмотрел мне в глаза, а не в разрез проклятого платья.

      – О, поздравляю, – но он обратил внимание только на губы, которые я сегодня очень сильно накрасила. Я испугано подумала о том, что помада вряд ли нормально пережила бессонную ночь и мои рыдания, и невольно потянулась рукой к лицу, чтобы поправить.

      – Пойдем, – Даша выдернула меня из оцепенения, потянула на себя.

      Мы прошли на кухню, битком набитую людьми.

      – Выйдите отсюда все, пожалуйста, – попросила Даша.

      Комната утопала в сигаретном и не только сигаретном дыму. У меня защипало глаза, и я потерла их, размазывая остатки косметики. Между тем Даша не стала ждать, пока выйдет последний человек – она подошла к окну, приоткрыла форточку, чтобы проветрить, и села за маленький круглый стол, заполненный бутылками.

      – Проходи, – она окинула меня взглядом, поправила длинные волосы, закурила. – Рассказывай.

      Я на автомате зашагала к столу.

      Даша сразу заметила мою неуверенную походку, хромоту, которую я, забывшись, не стала скрывать.

      – Тебе больно еще? Болит нога? – она нахмурилась, прогоняя непрошенную тень сожаления и жалости, которая отразилась у нее на лице.

      – Болит, – призналась я. – Она теперь всегда будет болеть. Наверное…

      – Вот же сука, – процедила Даша со злостью. – Вот же тварь… Но что-то же можно сделать? Что врачи говорят? Ты консультировалась? Что-то же можно исправить или ты так и будешь всю оставшуюся жизнь хромать?

      Я пожала плечами, сдерживая слезы из последних сил. Я ни разу не видела подругу после своей травмы, избегала этого всеми способами, потому что знала: Даша – единственный человек, кто по-настоящему