Сеансы одновременного чтения. Горан Петрович

еще два?» И с вашего разрешения он выкурил трубку табака с запахом ванили…

      – Возможно, Елена. Возможно. Не сомневаюсь, что именно так все и было. Но не надо подсовывать мне ваши воспоминания вместо моих. – Тут старая дама обиженно отмахнулась от нее и больше не сказала ни слова.

      В другой раз Наталия подарила девушке льняное дорожное платье. Этот предмет одежды, сидевший на Елене просто безукоризненно, потерял для старой дамы всякий смысл после того, как она забыла, в каких обстоятельствах она его надевала. И так далее, и так далее. Количество пустот росло, прошедшее время походило теперь на партитуру, из которой то там, то тут чья-то безжалостная рука вырывала отдельные листы, поэтому мелодия, едва успев начаться, тут же резко обрывалась.

      – Здесь вряд ли чем-то поможешь, – сообщил Елене свое мнение семейный врач, постоянно заспанный доктор Исидор Арсенов, после беседы с пациенткой и ее компаньонкой. – Детка, ваша обязанность теперь состоит в том, чтобы делать для нее то, что она захочет, читать вместе книги, кто знает, может быть, это приостановит дальнейший распад, ведь любая книга – это своего рода «nota bene», то есть заметка в памяти, которая служит планированию и организации жизни.

      Так она и поступила. Теперь девушка и госпожа Наталия Димитриевич читали гораздо больше, чем раньше. Сейчас на этом настаивала уже компаньонка, подавляя тошноту, которую вызывал в ней родной язык, и заставляя себя делать вид, что ее интересует то или иное название, отыскивая разные предлоги для того, чтобы подольше задержаться на тех или иных страницах. Сначала старая дама так же, как и раньше, с радостью хваталась за каждую возможность пополнить свое исчезающее существование, но болезнь утраты памяти неумолимо внедрялась и в ткань языка… Однажды, во время какого-то легкого чтения, когда они решили просто прогуляться, госпожа Наталия вдруг остановилась и показала пальцем на одуванчик.

      – Это?! Я не могу вспомнить, как это называется! – прерывающимся голосом проговорила она.

      – Да это не так уж важно, пойдемте дальше… – взяла ее под руку компаньонка.

      – Нет-нет, ни в коем случае, не пытайтесь замять дело, важно каждое слово! Так и вертится на языке, ведь это… это самое обычное слово, не так ли? – упрямо не двигалась с места Наталия Димитриевич.

      – Да, самое обычное слово – «одуванчик». Может быть, вы хотите отдохнуть?

      – Елена, а это слово, «одуванчик», что оно означает? – Наталия смотрела пустым взглядом, и его пустоту ужасающе усугубляли стекла очков.

      – В ее годы трудно вычленить какие-то отдельные симптомы… Сенильность, номинальная афазия, дислексия… Может быть, следовало бы показать ее специалисту, – посоветовал доктор Исидор Арсенов, протянув чью-то визитную карточку, украшенную множеством титулов, и тут же задремал, вероятно грезя о том, как он курит.

      – Пусть она ест как можно больше продуктов, содержащих витамин Е, готовьте ей рыбу… –