Звездный билет. Апельсины из Марокко. Пора, мой друг, пора. Василий Аксёнов

на кресло.

      Я сажусь и замечаю на подоконнике моего друга Борю. Шеф смотрит на меня, потом на него.

      – Будем продолжать, Боря, или?.. – спрашивает он.

      – Если позволите, я к вам зайду в конце дня.

      Борис идет к выходу, даже не взглянув на меня. У меня мелькает мысль, что где-нибудь в другом месте я бы сейчас его не узнал.

      – Ну, Витя?

      И шеф вдруг садится в кресло.

      – Андрей Иванович, я решил к вам зайти…

      – Это очень мило с вашей стороны.

      – Чтобы поблагодарить за обезьян.

      – Пожалуйста, – говорит шеф и молчит.

      И я молчу как дурак. Шеф усмехается. Он иногда так усмехается, что хочется ему заехать по физиономии. Я говорю твердо и даже вызывающе:

      – И еще я хотел узнать, включен ли мой доклад в повестку сессии.

      Я посмотрел на себя в зеркало и спокойно ожесточился. Зеркало мне всегда помогает, когда я растерян, потому что у меня жесткое и грубоватое лицо.

      Шеф роется в каких-то бумагах и наконец говорит:

      – Да, ваш доклад включен. Выступаете в первый день, после Буркало и перед Табидзе.

      – Благодарю вас.

      Я встаю и иду к выходу. Не хочешь говорить, ну и не надо.

      – Виктор!

      Оборачиваюсь. Шеф сидит на краешке стола.

      – Хотите попробовать французскую сигарету?

      Он позавчера вернулся из Парижа, куда летал на сессию ЮНЕСКО. Я подхожу к столу. От французской сигареты я не откажусь. Кто откажется от французской сигареты! На пачке нарисован петух и написано «Голуаз бле». Страшно крепкие сигареты.

      – Ну как там, в Париже? – спрашиваю так, как спросил бы Борьку.

      – Да в общем все то же. Развлекаются.

      Некоторое время мы молчим. Надо же почувствовать французскую сигарету.

      – Послушайте, Витя, – наконец говорит шеф, – у вас полная уверенность?

      Я смотрю на себя в зеркало.

      – Полная уверенность. Иначе бы я…

      – Я к вам не зайду и не буду ничего смотреть. Вы это, надеюсь, понимаете?

      – Конечно.

      – Да вы ведь и не хотите, чтобы я смотрел, правда?

      – Не хочу, Андрей Иванович.

      Шеф усмехается:

      – Как это все мне знакомо. У меня тоже когда-то наступил момент, когда я стал избегать покойного Кранца.

      Он начинает ходить по комнате. Портрет Кранца висит над его столом. Я смотрю на портрет.

      – Но ведь вы все-таки остались друзьями с Кранцем. Не так ли?

      Опять я делаю ошибку, как и в прошлый разговор с ним. Шеф терпеть не может ничего сладенького. Его прямо всего передергивает.

      – Вот что, Виктор Денисов, – резко говорит он, – вы решили стать настоящим ученым? Как ваш руководитель и как коммунист, я приветствую ваш порыв. Ваш доклад поставлен на первый день сессии. Насколько я понимаю, вы будете говорить об очень важной проблеме. Я приветствую вашу смелость и самостоятельность. Но я вас предупреждаю: ученый совет будет слушать во все уши и смотреть во все глаза. И если ваша работа окажется ловким трюком, эффектной вспышкой (а так, к сожалению,