Звездный билет. Апельсины из Марокко. Пора, мой друг, пора. Василий Аксёнов

Галя и на мгновение закрыла глаза.

      «Сложный я человек, – сказал себе Долгов и подумал: – Всё. Всё в порядке».

      «Жоржик, – думала Анна Андреевна. – Фу, какой отвратительный Жоржик! И что с ним происходит на сцене? Я никогда не могла этого понять». Она встала и ушла.

      – Ты на меня не сердишься? – допытывался очкастый у Димки. – Я же не виноват, что у меня была флеш-рояль. Давай будем друзьями, ладно? Если у тебя туго с деньгами, я могу помочь.

      Он долго возился в карманах и протянул Димке сторублевую бумажку. Димка взял и посмотрел на свет.

      – Будем друзьями, – сказал он, – если ты не фальшивомонетчик. У тебя отличная лысина, мой друг. Ее хочется оклеить этими бумажками. А хочешь, я сошью тебе тюбетейку из сторублевок? Тебе очень пойдет такая тюбетейка. Хочешь, сошью? Возьму недорого – тыщонки две. Зато все будут видеть, что стоит твоя голова.

      – Ты остроумный мальчик, – промямлил очкастый. В руке у него дрожала измусоленная сигарета.

      – Нет ли у кого-нибудь кнопки? – громко спросил Димка. – Ну, если нет, придется без кнопки.

      Он плюнул на бумажку и пришлепнул ее к голове очкастого.

      – Галка, пойдем отсюда!

      Гали за столом не было. Димка стал бродить среди танцующих, разыскивая Галю. Фрам сказал ему, оскалившись:

      – Поволокли твою кадришку! Твою невесту ненаглядную!

      Лицо Фрама перекосила какая-то дикость. На эстраде, словно курильщик опиума, покачивался саксофонист.

      Перед тем как сесть в такси, Галя вдруг увидела в ночи огромный треугольный силуэт развалин.

      – Я не поеду. Извините, – торопливо сказала она.

      – Я вам прочту всего «Гамлета», – проговорил Долгов.

      Димка выскочил из ресторана и увидел в заднем стекле отъезжающей «Волги» Галину голову. Он бешено рванулся, схватился за бампер. Машина прибавила скорость, и Димка упал. Ободрал себе руки и лицо о щебенку.

      Два красных огонька быстро уносились по шоссе вдоль берега моря туда, к городскому сиянию.

      Если бы был пулемет! Ах, если бы у меня сейчас был пулемет! Я стрелял бы до тех пор, пока машина не загорится. А потом подошел бы поближе и стрелял бы в костер!

      Димка пил лимонад. Уже четвертый стакан подряд. Пить не хотелось, глотать было мучительно.

      – Еще стаканчик, – сказал он.

      В окошке появился стакан с пузырящейся желтой влагой.

      «Она и сотый стаканчик подаст, не моргнув», – подумал Димка и посмотрел на буфетчицу. Дурацкая наколка на голове, выщипанные брови. Он вспомнил буфетчицу, с которой беседовал вчера. Та была другой. Нагнулся к окошечку и спросил в упор у этой:

      – У вас, наверное, сын такой, как я, да?

      – У меня дочь, – отрезала буфетчица.

      – Благодарю. Еще стаканчик.

      Голубой киоск стоял в начале совершенно незнакомой Димке и пустынной утренней улицы. То есть он просто не знал, как отсюда выбраться. Улица-то была знакомой. В принципе, это была самая обычная улица. Два ряда домов с окнами и дверьми. Дома эти не говорили ни о чем и ничего не вызывали в душе. Это были просто дома с лестницами