Вопреки. Ольга Безденежных

ему сразу пришлось вернуться, так как запищала микроволновка.

      Увидев, что бабушка хочет налить из графина воду в свою кружку-бокал, он сам сделал это, затем достал разогретый бутерброд, развёл кофе в бокале и прихлебнул немного, чтобы почувствовать не горячо ли. Было горячо, и он плеснул в кофе молока. На бокале был портрет какого-то святого. Бабушка в церковной лавке покупала эти бокалы с завидным постоянством. Вот и сейчас Прохор выпил бы кофе из обычного белого бокала, но такового не было, потому что бабушка часто роняла посуду и все «бескартиночные» бокалы давно были биты, их осколки – вынесены на помойку. С изображениями Святых на полке стояли три бокала, так что запас был.

      На самом деле Прохор бабушку любил, уважал, да уж очень ему надоедали её нравоучения. Но что поделать: чтобы жить отдельно нужны средства, которых у него нет.

      Родители Прохора на севере. Одно название. Толком не зарабатывают, хорошо, что есть жильё и на отдых хватает. Но вот себе на квартиру в средней полосе и сыну на отдельную квартиру не заработали. Мать – госслужащая, отец-водитель. Скромно живут, зато мирно, в ладу. Сестрёнка в восьмом классе. Поговаривает, что после девятого тоже хочет в Москву приехать к бабушке. Прохор понимает, что еще годик – и Алёнка тут будет хозяйкой, а ему придётся спать на диване в кухне. Потому что комнат только две. Он мужик, не позволит же молодой девчонке в кухне ютиться. Ему последний курс остался, и можно будет искать хорошую работу. В банке знакомый работает, так сказал, что будет ждать. В Москве можно найти работу. Опыт у Прохора есть – подрабатывает понемногу. Программистов сейчас пруд пруди, но у него сложилось удачно – продавщица из соседнего сетевого магазина уж очень разговорчивая оказалась. Пока Прохор расплачивался на кассе, она ему сказала про то, что телефон зависает. Он попросил, посмотрел, помог. А продавщица, её Лэйлой зовут, всем «своим» его порекомендовала. Сначала Прохор бегал по адресам, потом стал в двух магазинах подрабатывать, затем ещё и на складе. Не высыпался, правда, зато деньги появились. Конечно, квартиру не купить, но хоть можно что-то откладывать, да и бабушке немного давать денег. Хотя она сама ему постоянно пятьсот рублей пытается с пенсии сунуть. Он сначала отказывался, а потом понял, что она обижается и стал брать. Ему не сложно, а бабушке уж сильно приятно. Он ей пять тысяч – она ему пятьсот рублей, и все довольны.

      Прохор помыл чашку, поставил её привычно на подоконник – там была гарантия, что бабушка не возьмёт, не уронит – и спросил:

      – Бабушка, тебе кашу разогреть?

      – Кашу? – бабушка поставила, наконец, свою кружку на стол, и чуть не промахнулась. Прохор вовремя успел подхватить бокал, на котором был нарисован лик Святого с сундучком и ложечкой в руках, – а давай кашу.

      Прохор вздохнул, потому что время поджимало, и стал спешно разогревать кашу, попутно достал масло, но бабушка остановила его:

      – Это масло новое, там ещё старое есть, в уголочке на верхней полке, в бумажке.

      Парень не стал признаваться, что давно выбросил то масло, и сказал:

      – Съел я его, бабушка. Бери это.

      Пока бабушка