Теория спящего Бога. Михаил Юрьевич Белозеров

вдали его ждала Великая Тайна.

      – Темный ты, как и все, – добавился старик вслед.

      И Он понял, что его специально злят.

      – Не темней тебя, – сказал Он.

      – А-а-а-а!!! – только и прохрипел старик досадливо.

      Он сделал еще шаг.

      – Падамелон я!.. Падамелон!.. – заявил старик.

      – Какое мне дело, – не притормаживая, возразил Он.

      Можно было придумывать все, что угодно, махать руками и плакаться, но никогда не выбраться из человеческих суждений.

      – … но мне сгодишься, – добавил старик, вытирая слезящиеся глаза и крякая от досады, – больше ждать некого…

      – Кого ж ты ждешь? – Приостановился Он.

      Снежная пустыня манила в путь.

      – Вот те!.. – Старик многозначительно махнул на город, – выстрелов боятся, потому что из другого теста сделаны. А ты из чего? – снова спросил он.

      – А это мы легко узнаем, – заверил Он старика.

      – Верю, верю… – поспешил старик, – и замашки хулиганские, то есть человеческие, ну да ладно, чего не бывает… А теперь смотри, ты думаешь, я с тобой шучу, – и старик поднял ружье, расправил плечи и выстрелил по камышу. Даже не выстрелил, а черт знает, что сделал – словно провел кистью по плоскости, по бумаге, – без прицеливания, на авось, словно сплюнул через губу.

      На конце ствола возник розовый шар, словно нехотя поотделился и вдруг понесся над озером, разгоняя холодное пространство, и срезал заснеженные верхушки камыша. Точнее, издали это выглядело совсем не так, как вблизи, ибо показалось, что шар просто впитывал в себя кустики вместе с шапками снега, в воздухе остался голубоватый морозный туман, а потом ветерок донес запах серы.

      – Все это отвлечение, – сказал старик торжественно и воззрился на него взглядом, в котором была смесь занудства и величайшей скорби.

      – Подумаешь, – возразил Он.

      Мало ли что можно было увидеть в этой жизни. Шорох все еще таял в лесу. Он ничему не хотел удивляться. Это стало его правилом. Может быть, даже защитой. Он не знал.

      – Но я же говорил, говорил и объяснял, – они дематериализовались еще до того, как вылетела плазма. Понял?

      – Нет, – сознался Он, – не понял.

      – Нет того камыша, – сказал старик. – Деревья повыше – есть, а кустов и камыша нет! Понял?

      – Не понял, – сказал Он и едва не усомнился, взглянув на камыш.

      – Камыш – это граница, но только для «них», и для тебя, если ты видишь. Ты ведь видишь?

      – Вижу, – согласился Он.

      – Ну и прекрасно. Теперь это все чаще у людей встречается. Рексалопией называется – синхронизацией по времени, если популярнее…

      – Что встречается? – спросил Он.

      – Виденье! – пояснил старик. – Глаз улавливает клептонику излучения. Ясно?

      – А… вот в чем дело, – сказал Он. – Я думаю, чего они иногда словно двоятся.

      – Точно! – обрадовался старик. – Должны двоиться из-за нестабильности точки поля и из-за расстояния. Дома – вон где, а мы здесь.

      Он снова посмотрел на дома. И в тот миг, пока подымал взгляд, до того момента, пока уперся в многоэтажки,