Эхо тетивы. Том 1. Дьякон Джон Святой

коктейля Молотова, символа его ярости, его отчаяния, его готовности сжечь все дотла ради справедливости. Артем знал, что это опасно, что запах бензина может привлечь нежелательное внимание, но он был готов рискнуть. Он больше боялся бездействия, чем риска быть пойманным.

      В углу комнаты, у окна, стоял старый письменный стол, покрытый слоем пыли и исчерканный чертежами. Это был его конструкторский центр, его штаб планирования. Здесь рождались планы операций, здесь просчитывались траектории полета стрел, здесь разрабатывались маршруты отхода. На столе валялись книги по баллистике, анатомии, взрывному делу, перемежаясь с газетами, в которых пестрели заголовки о новых преступлениях, о безнаказанности бандитов, о коррупции в полиции. Эти газеты были его топливом, подпитывали его ярость, напоминали о том, за что он сражается.

      На стене над столом висела большая карта города, испещренная крестиками, кружками и стрелками. Каждый крестик – место преступления, каждый кружок – место обитания бандитов, каждая стрелка – его возможный маршрут. Карта была живой, она постоянно обновлялась, она дышала ненавистью и жаждой возмездия.

      Под столом стоял старый чемодан, набитый деньгами. Это были сбережения его отца, отложенные на черный день. Артем долго сомневался, стоит ли их тратить. Но потом решил, что лучше потратить их на войну, чем оставить гнить в банке. Эти деньги были его последней надеждой, его последним шансом.

      Самым ценным сокровищем в квартире был, конечно, арбалет. Он стоял у стены, прислоненный к старой советской тумбочке. Он был собран из подручных материалов, но выглядел грозно и смертоносно. Металлические трубы, тугая тетива, самодельный прицел – все это говорило о его мощи, о его предназначении. Артем регулярно смазывал его, чистил, проверял натяжение тетивы. Он относился к нему, как к живому существу, как к своему верному союзнику.

      Рядом с арбалетом, на полу, лежала коробка с самодельными стрелами. Они были сделаны из стальных трубок, заточенных до бритвенной остроты, и снабжены зазубринами, чтобы нанести максимальный урон. Каждая стрела была изготовлена вручную, с любовью и ненавистью. Артем знал, что эти стрелы несут смерть, но он считал, что это справедливая смерть, смерть для тех, кто её заслужил.

      На противоположной стене, в углу, стояла старая стойка для ножей. На ней висели его верные клинки – ножи с мясокомбината, заточенные, отполированные, готовые к бою. Ножи были его запасным оружием, его последним шансом в ближнем бою. Артем знал, что в ближнем бою ему не выжить, но он был готов драться до последнего.

      Квартира Артема была не просто мастерской, это было место силы. Место, где он преобразовывал свою ненависть в оружие, свое отчаяние – в решимость. Это было место, где он готовился к войне, войне, в которой он должен был победить, или умереть. Это было его святилище отчаяния. И он был готов защищать его до последнего вздоха.

      Тогда он