Песнь Пустыни. Xoma Sleepy

подался назад, и она ударила мечом.

      С клинка сорвался алый полумесяц, на миг ослепивший меня, а в следующую секунду атака бесславно рассыпалась о дверь.

      Мы переглянулись.

      – Дай попробую, – предложил я и, недолго думая, ткнул копьём в дверь.

      Лезвие прошило её насквозь без проблем, точно столкнулось с обычным куском фанеры, а не магической приблудиной. Нет, копьё уже не раз и не два вело себя странно, но в этот раз оно как-то совсем разошлось.

      Сюин, кажется, тоже впечатлилась, потому как ее брови взметнулись вверх, а во взгляде промелькнуло удивление. Она зыркнула на Айш-нора и хмыкнула.

      – Продолжай, что ли, – пожала китаянка плечами, отступая на шаг.

      – Будет исполнено, госпожа, – вздохнул я, замахиваясь. – Надеюсь, справимся быстро.

      Справились минут за пять. У меня не вышло разрезать дверь, а потому пришлось организовать ей перфорацию, ослабившую конструкцию, после чего хорошенько пнуть. Преграда рассыпалась, открывая проход в небольшую овальную комнату, посреди которой тлели угли.

      А еще тут невероятно воняло кровью и смертью.

      Сюин оттолкнула меня и первой заскочила внутрь, я последовал за ней, лихорадочно шаря по сторонам, пытаясь заметить отблески вражеской ауры.

      Ничего. Пусто. Почти.

      В дальнем углу на аккуратно сложенном узелке лежала голова ребенка. Ее глаза были широко распахнуты, а окровавленный рот застыл в немом вопле.

      – Да чтоб вас всех!!! – Я тяжело оперся на копье. – Опоздали…

      – Не расслабляйся! – отрывисто приказала Сюин. – Ищи.

      – Что?

      – Ловушки, послания, остаточные эманации, что угодно. Ублюдок хотел, чтобы мы пришли сюда и увидели… это, нужно понять для чего.

      – Потому что он невменяемый психопат, повернутый на пытках и каннибализме?

      – Это норма, – отмахнулась она, начав обходить помещение по кругу. – Такие как мы вообще редко можем похвастаться твёрдой психикой. Такие как вы – тем более.

      Она проверила каждый угол и, не найдя ничего важного, присела возле останков Кивы.

      – Демон, ты видишь что-нибудь? – не оборачиваясь, спросила Сюин.

      – Тут пусто. Он ушел. Давно.

      Айш-нор слетел с моего плеча и приземлился возле китаянки, внимательно заглядывая в глаза покойнице.

      – Как птица вылетел в окно…

      Архидемон перебрался чуть правее и подцепил клювом свёрток. Голова упала с него и покатилась к моим ногам, остановившись перед ними и замерев, глядя с немым укором. Я отшатнулся от нее, обошёл бочком и оказался возле товарищей.

      – Что это? – указал копьем на темную от крови тряпицу.

      – Не знаю, но очень хочу выяснить, – Сюин протянула руку и аккуратно развязала узелок.

      Нашему взору предстала безумная, фантасмагорическая картина, напоминающая больше безумное видение наркомана, переборщившего с зельем.

      На куске ткани, вырезанном, как вдруг до меня дошло, из платья, лежали детские кости. Гладкие, вываренные, отделённые одна от другой, они занимали