Закон и Честь! -2. Власть закона. Андрей Северский

в Блумбери без приключений и опозданий. И поэтому и вы, и я должны быть абсолютно трезвыми. На всякий случай.

      – Вы иногда кажетесь неисправимым занудой, – усмехнулся Гордон. – Скажите на милость, что с нами может, как вы говорите, приключиться в этом поезде? Или вы думаете, что в нашем купе заложена бомба? А что – любопытная мысль! А вдруг ВЕСЬ поезд заминирован и наши минуты сочтены?

      – Не ёрничайте, сэр, – Джентри снисходительно улыбнулся. – Не нагнетайте обстановку понапрасну. Вы что, нервничаете?

      Гордон снял котелок и присоединил к лежащей на столике шляпе собеседника. Учёный выглядел несколько смущённым:

      – Немного волнуюсь. Как-никак мне предстоит нелёгкая задача. Мало изобрести что-нибудь полезное и оригинальное. Необходимо ещё убедить определённых людей, что эта штука, над которой ты корпел много месяцев, действительно стоит каждой потраченной минутки и бессонной ночи! А это зачастую бывает сложнее, чем сам творческий процесс. Вы бы знали, с каким количеством снобов и упёртых консерваторов мне зачастую приходится бороться!

      – Полагаю, вы справитесь. Вам наверняка не впервой убеждать людей в состоятельности своих работ.

      – Рад, что вы понимаете меня!

      Старший инспектор не ответил. Он смотрел в окно и ловил себя на мысли о том, что, оказывается, как редко он куда-то выбирается. Столица словно держала его в себе, не давая ни одной свободной минутки и не позволяя лишний раз взглянуть на небо или задуматься о том, что происходит за пределами городской черты. Что ж, он давно стал пленником Раневола, его неотъемлемой составной частью, винтиком неумолимой машины правосудия.

      У Джейсона просто элементарно не хватало времени ни на что, кроме работы. Ни на личную жизнь, ни на развлечения. Походы в театры ему заменяли еженедельные стрельбища в тире, личную жизнь – коллекция орудий убийства, родственников – коллеги-сослуживцы, а жену – капитан Вустер. Если вдуматься, то не вполне равноценная замена… Но Джентри уже давно привык. Он был женат на своей работе. И, что скрывать, она ему нравилась. Это был брак по взаимовыгодному расчёту, лишённый человеческого тепла и глубоких чувств. Джентри сцепил пальцы в замок, мрачно посматривая в окно. Чёрт, а ведь он и не заметил, как превратился в бездушный механизм. Всячески порицая и при каждом удобном случае охаивая достижения промышленной революции, он сам был частью этой системы, внося свою лепту и не желая иной жизни.

      – Как вы думаете, Гордон, что должно стоять у человека на первом месте? – внезапно спросил Джентри, не отрываясь от окна. Поезд набрал приличный ход и со звонким перестуком колёс шустро мчался по бесконечной железнодорожной ленте.

      Крейг чуть ли не в ужасе вытаращился на него. Не иначе как решил, что у Джейсона припадок некой редкой неизлечимой болезни.

      – Вы задаёте столь животрепещущий и неоднозначный вопрос учёному, для которого нет ничего дороже его работы?

      – Вы видите здесь ещё кого-нибудь? – раздражённо сказал старший инспектор.

      – Неисповедимы пути господни…