Сателлит. Алексей Котаев

Принцессе нужна твоя помощь! Ты должен встать. Обязан встать. На самом деле, каждый в этом замке ждет только тебя. Никто, кроме тебя, не сможет вернуть принцессу.

      – Ну как, помогло?

      – Иди уже отсюда! Просто… дай еще время.

      И что я им скажу, когда открою глаза?

      Встану, поклонюсь с извинениями и все?

      Я подвел ее, и это неоспоримый факт. Я слаб и глуп. А еще – наивен. Но сколько бы я ни пытался принять сейчас свою смерть, она за мной не приходит. Я даже мысли в голове остановил уже. Подготовился. А этот доктор ходит сюда каждый день. Выдергивает из забвения. Давит на долг и честь.

      Я не чувствую ни тело, ни ноги. Я не чувствую, что у меня вообще все это есть. Возможно, я уже остался безруким и безногим калекой. Но я не хочу открывать глаза. Мне страшно.

      – Сат…. Каэр уже довольно долго не выходит из комнаты. Говорят, что он рыдает дни напролет. Проведаешь его?

      – Угу… – черт. Горло дерет. Столько дней молчания даже меня подкосили.

      – Ну вот и славно. Открывай глаза, и нужно тебя приподнять.

      И все? Нет ни восторгов, ни окриков? Он просто принял то, что я ему ответил.

      – Прин…

      – Принцессу забрали люди Ноэля, с ним во главе.

      – Куд…

      – Очевидно, на их земли.

      – Я…

      – Ты…

      – Дай… договорю… – слова с трудом даются. Будто в легких воздуха теперь меньше, чем обычно.

      – Ну давай… давайте. Договаривайте.

      – Что… с моим телом?

      – Как только вы откроете глаза, то все поймете. Прошу вас, не бойтесь. Это не так уж и трудно. Давайте я протру их, а то они, вероятно, слиплись. Лиза! Лиза, сделай компресс на глаза господину сателлиту.

      Автоматон звонко щелкнул, и на мои веки легло что-то теплое и влажное. Глаза болят. Сухие, как мрамором забиты. Веко тяжелое поднимается и скребет собой яблоко. И кажется, что вот-вот пойдет кровь.

      – Прекрасно, я подниму для вас койку.

      Голова и плечи поползли вверх. Тошнота к горлу подступила, но я сдержался. Не хочу снова кровью все заблевать.

      Кажется, что ничего не поменялось. Я вижу свои ноги под простыней. Но с трудом. Рука левая лежит на койке. Ткань на груди красным пропитана, но и грудь на месте. На месте и голова. И глаза, и уши. Я слышу и вижу. И говорю.

      – Не могу… Шевелить.

      – Мне жаль, – врач сел рядом со мной и положил свои ладони на мое бедро. Я даже не почувствовал их. – Вас очень сильно ранили.

      – Ах… вот как… – все сразу стало ясно, почему все эти дни я чувствовал себя мертвым. Я гляжу на него, на себя. На автоматона-медика, что не сводит с меня глаз.

      – Да. Мы с Лизой сразу это поняли, но… не стали никому говорить. Тогда ваши шансы на выздоровление резко сократились бы. Все, кто пострадал в тот день, уже, кстати, выписались. Им досталось меньше, чем вам.

      – Почему спасли? Почему так?

      – Это был последний приказ ее величества. Он разлетелся вообще по всему замку. Мне кажется, что не было тех, кто его не слышал…

      – Какой?

      – «Спасти сателлита. Любой ценой»…

      Я наконец-то