Пособие для влюбленного некроманта. Вероника Фокс

просто шутит, не нужно придавать этому значению! Правда, малыш?

      Хомяк чихнул.

      Розовое сердечко, пахнущее корицей и хаосом, шлёпнулось мне прямо в лицо. Блёстки прилипли к коже, будто проклятие, наложенное модницей-феей. Я стоял, обсыпанный блеском, чувствуя, как трещит ледяная броня – не от магии, нет. От того, что внутри всё дрожало от возмущения, а это было опаснее любого заклятья.

      – Ладно, – я сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость, хотя глаз уже дергался. – Но если он…

      Очередной чих.

      Розовая пыльца окутала Тристана, как зловещее облако из детского кошмара. Его рыжие волосы, которые он холил с фанатизмом алхимика, смешивающего эликсир бессмертия, превратились в ярко-розовый водопад. Точь-в-точь как крылья у тех дурацких дракончиков, которых рисуют на обложках дешёвых романтических баллад. Я замер, ожидая взрыва. Взрыва гнева, проклятий, может, даже огня. Но вместо этого…

      – Э-эй! – рявкнул он, хватая прядь волос, будто это была ядовитая змея. – Это что за колдовская мерзость?!

      Бублик, сидя на плече Виктории, чихнул ещё раз. На этот раз пыльца сложилась в миниатюрное розовое сердце, которое медленно опустилось на лоб Тристана. Даже дуб-стойка издал звук, напоминающий смех: что-то среднее между скрипом колеса телеги и клокотанием кипящего котла.

      Виктория фыркнула. Потом засмеялась – звонко, беззаботно, будто её смех был заклинанием, разрывающим все печати здравомыслия. И я… чёрт возьми, я присоединился. Сначала тихонько, будто крадучись, как вор, стащивший последний пряник у кухонного домового. Потом громче, пока живот не скрутило от боли, а слёзы не заставили мир расплыться в акварельном мареве. Моя броня, проклятая броня из чёрного льда, которую не брали даже клинки демонов, звенела, трескаясь по швам. Казалось, она хохотала вместе со мной – или плакала от унижения.

      – Это самое отвратительное, что могло случиться со мной, – пробормотал я, вытирая лицо ладонью. Блёстки прилипли к коже, будто стая светлячков решила устроить на мне пикник.

      Тристан тем временем сражался с флакончиком «Для удаления пятен вечности» так яростно, будто это был последний флакон воды в пустыне Смертных Теней. Зелье лилось на его голову рекой, но розовый цвет лишь становился ярче, будто насмехаясь.

      – Возмутительная и зловещая способность, – проворчал он, разглядывая себя в зеркале, которое дуб-стойка услужливо протянул веткой. – Превращать всё в хаос. Вы, мисс Брайтбрук, должны быть запрещены магическим конвентом.

      Он сказал это без привычной колкости. Словно розовые волосы вымыли из него всю злость, оставив лишь растерянность щенка, потерявшего кость.

      – Думаю, мисс Брайтбрук, – я кинул на стойку монетку, с которой тут же осыпалась розовая пыльца, превратив её в подобие конфетти, – на сегодня достаточно. Если ваш хомяк чихнёт ещё раз, я превращу его в меховой воротник.

      – Он не хомяк! – возмутилась Виктория, прижимая Бублика к груди. Тот устроился там, как король