Осколки нашего лета. Юлия Монакова

Из подростковой тематики Вита давно уже выросла, как она сама искренне верила. Она предпочитала читать книги исключительно о взрослых людях – успешных, состоявшихся, с серьёзными отношениями и нешуточными страстями, и герои её собственных книг всегда были старше самой Виты лет на восемь-десять. Но всё равно нужно было как-то убить время, так почему бы и не почитать? В конце концов, если ей совсем не понравится, можно будет отделаться общими фразами, вряд ли Димка потребует от неё подробного пересказа сюжета и сочинения на тему «Что хотел сказать автор».

      Оказалось, что это вовсе не наивная история, а остросюжетная и достаточно жёсткая проза о тайной подростковой секте. Её участники – школьники от четырнадцати до восемнадцати лет, так называемые «грустные одинокие подростки» – совершали ритуальные самоубийства под руководством безжалостных наставников. Тем временем группа старшеклассников-добровольцев пыталась выйти на след кураторов, чтобы предотвратить очередную волну бессмысленных и ужасных детских смертей.

      Вита даже опешила поначалу, потому что не ожидала настолько сложной и серьёзной темы, однако первая глава была написана таким живым, таким образным языком, что она проглотила её залпом, даже не успев опомниться. И как подходило это определение – «грустный одинокий подросток» – к большинству её сверстников! Возраст такой: все чувства кажутся сильнее, эмоции острее, разочарования глубже, а проблемы глобальнее. Положа руку на сердце, разве сама Вита не бывала время от времени тем самым грустным одиноким подростком?..

      Не верилось, что это вымышленная история, хотя, разумеется, она была таковой. Хорошо, что подобной секты не существует на самом деле… Впрочем, прототипы Димка использовал вполне конкретные, реальные – Вита без труда угадывала в тех или иных персонажах своих друзей и одноклассников, школьных учителей, а городок Морской, несомненно, был списан с их родного Южноморска.

      Во второй главе появлялась главная героиня Василина, и Вита с изумлением узнала в ней… себя. Невозможно было ошибиться, Димка описал её с дотошной, художественной точностью, словно создал фотографию в прозе. Это было так же приятно, как и неловко, и, читая строки о себе, Вита невольно чувствовала, что краснеет.

      «Васька была живая и изменчивая, как ветер. Невозможно было ухватить выражение её лица, поймать настроение – на её лице за минуту сменялся не один десяток эмоций. Она озабоченно хмурилась, и заливисто смеялась, и забавно морщила нос, и косила глазами-вишнями, и прикусывала нижнюю губу, сверкая белыми зубами, и смущённо заправляла прядь тёмно-каштановых волос за правое ухо…»

      Вита поняла, что вот прямо сейчас, читая эти строки, заправляет волосы за ухо, и смутилась ещё больше. Чёрт, она и не подозревала, что Димка так хорошо изучил её привычки, жесты и мимику. Выходит, он всё-таки неравнодушен к ней, как уверяла Дарина?

      Ну, по крайней мере, в книге главный герой – очевидно, альтер-эго самого автора – испытывал явную симпатию к Василине.