Дневник (не)ловкой попаданки. Светлана Нарватова

вату облаков, но местами она казалась тоньше. Ещё чуть-чуть, и синь неба выглянет сквозь прорехи. Пойти, что ли, прогуляться? Мозги проветрить.

      Успокоиться.

      Но там мокро и неуютно.

      – В туалет! – провозгласила я и натянула побитые жизнью лапти. – Нельзя?

      – Можно, – легко согласился Лео. – Огонёк дать?

      – Я уж как-нибудь и так не промахнусь! – поджав губы, пообещала я и отправилась вглубь рукотворной пещеры.

      Меня тянуло на приключения, а направление было одно – во тьму. Глаза понемногу адаптировались к отсутствию света. Я шла, а вокруг ничего не менялось. Всё те же брёвна частоколом по бокам. Усыпанный каменной крошкой пол. Постепенно темнело, и вскоре мрак стал таким густым, что, казалось, можно потрогать его руками.

      Осторожно нащупывая дорогу ногами и вытянув руки, чтобы не влететь лбом в стену, я двинулась вбок. Мы, конечно, не планировали оставаться здесь надолго. Но всё равно прямо на красной линии присаживаться было как-то неловко.

      Я развернулась, чтобы устроиться поудобнее, но оступилась на каком-то шатком камешке, потеряла равновесие и в ужасе опрокинулась назад. Автоматически раскинув руки, я влетела в стену затылком и нижепоясом. Там что-то хрустнуло и сдвинулось. Дорогой дневник, очень хотелось бы верить: не потому, что я способна ломать горы… кхе… кормовой частью.

      Я подскочила словно ужаленная.

      Ну зачем всякие булыжники разбрасывать! Где попало. А люди потом пугаются чуть не до инфаркта!

      Бум! Бах! Ба-ба-бах! Бом! Булыжник – или что там – падал и падал. Грохот становился глуше, но не стихал. Пальцы захолодели. А если бы в шахту полетела я, а не камень?

      – Полина!!! – испуганно заорал Лео.

      – Да всё нормально. Успокойся, – уверила я, натягивая штаны.

      Пол подо мной шатнулся. С той стороны, куда свалился камень, послышалось леденящее «ш-ш-ш-ша-а-а» с глухим «а-а-а» на выдохе.

      Теперь у меня захолодело всё.

      Ноги неожиданно приклеились к земле, а коленки ослабели, и я чуть было не присела снова, но вдруг вспомнила, что могу нечаянно опрокинуться, и всё, следом за булыжником – бам-бух-ба-бабах – и прямо к «ш-ш-ш-ша-а-а» в пасть.

      Я завизжала.

      Позади что-то упало и раскатисто загрохотало. Большое. И твёрдое. Потом ещё. И ещё. Ближе. Громче. Злее. «Ш-ш-ш-ш-ша-а-а!» – напомнило о себе нечто, омывая меня волной адреналина сверху донизу. Я завопила и драпанула со всех ног навстречу Верховному магу Ледении.

      Лео нёсся ко мне с огоньком. Везде, думаю: огонёк-фонарик освещал путь, а огонь в глазах выдавал, насколько у него подгорало ниже поясницы.

      – Ты как? – Он быстро осмотрел меня, ощупывая руками на предмет целостности, будто осмотра было недостаточно.

      – Т-т-там… Т-т-там… – Мне никак не удавалось закончить.

      «Ш-ш-ш-ш-а-а-а» – сделал это за меня неизвестный гораздо ближе, чем раньше.

      Волосы на затылке зашевелились.

      – Бежим! – скомандовал Леонарду, и мы рванули, дорогой дневник, как кот от тапки.

      «Ш-ш-ш-ша-а-а-а!» недобро летело за нами в облаке пыли под аккомпанемент ударных. Всё обо всё ударялось, сыпалось, рушилось…