Академия Иларгиарен: Тучи сгущаются. Мира Амортис

ни слова из того, что сказал Даниэль, но это уже не имело значения. Все было слишком личным, слишком болезненным для мага ветра. Вдруг орочий взрыв, огненным цунами обрушившийся совсем рядом, едва не стер Даниэля с лица Лофодиса. Он успел отшатнуться, но адское дыхание врага все же настигло мага. Распоротая на плече и груди мантия, превратившаяся в половую тряпку, обнажила обугленную плоть, испещренную кровавыми, пузырящимися ожогами.

      – Super! Maintenant mes vêtements sont ruinés![12] – выругался Даниэль сквозь зубы, морщась от боли и переводя свой гнев в сарказм. – Un crime de plus sur ta conscience, sale orc! Et pour ça, tu vas payer.[13]

      Снова взмахнув рукой, маг вызвал смерч, который обрушился прямо на Драк-Тора. Орк попытался уклониться, но мощный удар ветра сбил его с виверны. Драк-Тор завизжал в припадке ярости:

      – Гнида светлая! Ты… сдохнешь, как и все твои… жалкие говномаги!

      Вихрь, как серп дьявольского жнеца, со свистом срезал Драк-Тору ногу, вырвав ее из плоти с кошмарным хрустом ломающихся костей. Оторванная конечность описала в воздухе смертельную дугу, прежде чем упасть на каменную крышу. Тело орка рухнуло следом. Из горла контрактника вырвался бессвязный, истерзанный рык боли, прерываемый хрипами. Он еще жил, но погибель уже липкими пальцами вцепилась в его изуродованную тушу.

      Даниэль собирался добить врага, но боковым зрением заметил, что Каршар мощно ударил взрывом по Артиасу. Окровавленный лунный маг шатался, держась из последних сил, а Каршар замахивался, готовясь нанести финальный удар.

      – Merde! – Даниэль выругался и, забыв о Драк-Торе, бросился к Артиасу.

      Даниэль, взметнувшись в воздух вихрем ярости, в одно мгновение сорвал Каршара с виверны. С ревом, пронзившим небо, чудовище рухнуло с высоты крепости, устремляясь прямо к земле. Тело орка глухо шмякнулось где-то далеко внизу, разбившись о камни мостовой.

      – Артиас! – Даниэль подбежал и рухнул на колени рядом с магом, чья истерзанная плоть буквально разваливалась на глазах. Из зияющих ран, глубоких, как провалы в преисподнюю, фонтаном била кровь, окрашивая серебристые волосы и серый камень в жуткий багрянец. Хрипя, Артиас еще пытался держаться, но он был близок к концу.

      Полуэльф с трудом открыл глаза и посмотрел на Даниэля:

      – Мы проиграли… город… не удержать…

      – Нет! Мы еще можем сражаться! – отчаянно выкрикнул Даниэль. И тут сквозь туман битвы маг ветра осознал ужасающую правду. Поле боя, еще недавно кипевшее магической яростью, теперь было усеяно трупами соратников – более половины их отряда лежали, разорванные, в собственной крови. Уцелевшие воины, искалеченные и обессиленные, цеплялись за жизнь, словно за соломинку в бушующем шторме. У Даниэля глаза расширились от животного ужаса, от осознания чудовищного масштаба катастрофы, застигшей их врасплох.

      – Уходите… – прошептал Артиас, с трудом дыша. – Пусть Ноэль прикажет остальным магам отступать. Иначе… все напрасно…

      – Проклятье! – Костяшки сжатых кулаков Даниэля побелели от напряжения. Горло сдавило спазмом, слезы гнева подступили к глазам, но маг стискивал зубы, не позволяя рыданиям вырваться. Невероятно, немыслимо! Разве это возможно? Разве может все рухнуть так безжалостно и бесповоротно? Нет! Он не позволит!

      Ноэль,

12

Отлично! Теперь еще и одежда испорчена!

13

Еще одно преступление на твоей совести, грязный орк! За это ты заплатишь.