Академия Иларгиарен: Тучи сгущаются. Мира Амортис

в голове, затмевая все, кроме жгучей тоски по Даниэлю. Его непринужденность, кажущаяся легкость, с которой он принимал похвалу, только усиливали это чувство. В маге ветра скрывалось что-то большее, нечто запретное, что будоражило Хранительницу до глубины души.

      Она чувствовала себя потерянной, брошенной в пучину неизвестного чужого мира. Единственным, что заполняло существование сейчас, было нестерпимое желание снова оказаться в его объятиях, в прохладе Волшебного леса. Она представляла себя, распростертую на мягком мху, под властью мага ветра. Его страсть, пронзающая и жгучая, должна была лишить ее невинности, наполнить до краев его горячей, неукротимой спермой…

      Варвара явственно ощущала, как его семя, такое же огненное, как его руки и воздушные потоки, согревающие одежду, разливается внутри нее, оставляя после себя трепетное томление. Мысль о близости Даниэля мгновенно вызывала жаркий румянец на щеках Хранительницы.

      «Что со мной происходит?» – прошептала она, с трудом подавляя стоны. Эта страсть, эта неистовая жажда была чем-то новым, неизвестным, пугающим и безумно притягательным. Да, она думала о нем, видела его во снах, но никогда не представляла этих… пошлых деталей. «Я приехала учиться», – пробормотала Варвара самой себе, но слова потеряли свой смысл, затопленные волной всепоглощающего желания.

      Пытаясь хоть как-то взять себя в руки, Варвара тревожно обвела взглядом членов Совета. Астрид по-прежнему тихо обсуждала что-то с Иллирой, а Ноэль, рассеянно отпивая вино, облизывал губы, исподтишка бросая оценивающие взгляды на Тайрона. Селеста и Селестина, как обычно, переглядывались, изредка обмениваясь несколькими быстрыми фразами. Варвара уловила и скептическое выражение на лице Лириса, когда Лунара в своей речи превозносила Даниэля. Его губы чуть заметно искривились, а в глазах мелькнуло что-то похожее на вызов: «Лучший, говоришь? Докажи». Этот взгляд был пропитан таким хладнокровным презрением, что Варваре показалось: Лирис бросает невидимую перчатку Даниэлю прямо за столом.

      Задумывался ли кто-то о ее возбужденном состоянии? Или каждый был погружен в свои собственные мысли и переживания? Как бы там ни было, Варвара решила, что пора разрядить обстановку, хотя бы для себя. Сердце девушки колотилось как сумасшедшее, но она резко выдохнула, пытаясь набраться смелости, и резко поднялась с места, забыв даже о набухших сосках, почти выглядывающих из замявшегося под ее касаниями декольте. Взгляды всех присутствующих в зале мгновенно впились в Хранительницу острыми иглами, смутив ее до безумия. Варвара поправила платье и робко начала:

      – Друзья… – тихо проговорила она, тут же услышав сдавленные смешки. Неловкость накрыла девушку ледяной волной с новой силой, но она глубоко вдохнула, подавляя дрожь в голосе. – Я хотела бы… предложить тост.

      Варвара кинула короткий взгляд на Даниэля, который подбадривающе кивнул, отчего тело Хранительницы снова затопила волна возбуждения, а разум заполонили образы их близости, заставив покраснеть. Варвара едва