Татьяна и Александр. Полина Саймонс

небеса. Кружащиеся птицы, спокойная вода, громадные здания и зеркальная бухта, выплескивающаяся в Атлантику.

      Вскоре туман рассеялся, Татьяне в глаза ударило солнце, и ей пришлось отвернуться. Бухта утратила свою зеркальность, когда по ней начали курсировать паромы и буксиры, все разновидности лихтеров и грузовых судов и даже несколько яхт, издававшие радостную какофонию гудков и свистков. Татьяна собралась даже закрыть окно, но передумала.

      Татьяна всегда мечтала увидеть океан. Она побывала на Черном море и на Балтийском море и повидала много озер – одна Ладога чего стоит, – но никогда не видела океана. Что до Александра, то он однажды в детстве плавал на катере по океану, наблюдая фейерверк 4 июля. Похоже, скоро наступит 4 июля. Может быть, Татьяна увидит фейерверк. Надо будет спросить у Бренды, ее медсестры, которая была не очень-то приветлива, закрывая от Татьяны нижнюю часть лица – и сердце – защитной маской.

      – Да, – сказала Бренда. – Фейерверк будет. Четвертое июля через два дня. Все будет не так, как до войны, но все же будет. Но что тебе до фейерверка? Ты в Америке меньше недели и спрашиваешь про фейерверк? Тебе надо беречь ребенка от инфекции. Ты была на прогулке? Ты ведь знаешь, доктор велел тебе гулять на свежем воздухе, и прикрывать рот, если кашляешь, и не поднимать ребенка, потому что это утомит тебя. Ты была на воздухе? А завтрак?

      «Бренда всегда тараторит слишком быстро, – подумала Татьяна, – нарочно, чтобы я не поняла».

      Даже ворчание Бренды не могло испортить завтрак – яйца, ветчину, помидоры и кофе с молоком (не важно, сухое молоко или нет). Татьяна завтракала, сидя на своей кровати. Приходилось признать, что простыни, мягкий матрас и подушки, как и толстое шерстяное одеяло, дают прекрасное ощущение комфорта.

      – Можете принести мне сына? Мне надо его покормить.

      Ее груди налились молоком.

      Бренда со стуком опустила окно.

      – Не открывай больше, – сказала она. – Твой ребенок простудится.

      – Простудится от летнего воздуха?

      – Да, от влажного летнего воздуха.

      – Но вы только что велели мне выходить на прогулку…

      – Воздух снаружи – это одно, а воздух в помещении – совсем другое, – ответила Бренда.

      – Он же не подхватил от меня туберкулезную палочку, – сказала Татьяна, нарочито громко кашляя. – Принесите мне моего ребенка, пожалуйста.

      Бренда принесла ребенка, и Татьяна покормила его, а потом снова открыла окно и уселась на подоконник, качая младенца на руках.

      – Взгляни, Энтони, – прошептала Татьяна на родном русском языке. – Видишь? Видишь воду? Красиво, правда? А на том берегу бухты стоит большой город, где много людей, где красивые улицы и парки. Энтони, как только я поправлюсь, мы сядем на один из этих шумных паромов и прогуляемся по улицам Нью-Йорка. Ты хотел бы туда? – Гладя личико своего крошечного сына, Татьяна всматривалась в город на той стороне бухты. – Твой папа хотел бы, – прошептала она.

      Глава 3

      Морозово, 1943 год

      Мэтью Сайерз