Судьба моя – Россия. Иван Варфоломеев

над СВО», «После боя», «Смерть героя»… Сошлёмся хотя бы на заключительные строфы стихотворения «Салют»:

      Разметав нацистский стан,

      Добровольцы-молодцы

      Заряжают вновь «Тюльпан»,

      Их поддержит «Гиацинт».

      Но в траншею в час совиный,

      Где рассвет встречали наши,

      С фейерверком «Джавелинов»

      Бой ворвался рукопашный.

      Хрипы, лязги, мат отборный,

      Через миг – затишье вновь…

      Лишь текла в песок холодный

      Братской ненависти кровь.

      А в столицах шумно, круто,

      В праздности хмельных забот

      Громыханием салютов

      Свой встречали Новый год.

      В сентябре 1914 года, неизлечимо больной, с ненавистью вспоминающий свою революционную поэму «Двенадцать», Александр Блок опубликовал в журнале «Аполлон» выстраданное им подлинно честное и адресованное З. Н. Гиппиус стихотворение, начинающееся такими строфами:

      Рождённые в года глухие

      Пути не помнят своего.

      Мы – дети страшных лет России —

      Забыть не в силах ничего.

      Испепеляющие годы!

      Безумья ль в вас, надежды ль весть?

      От дней войны, от дней свободы —

      Кровавый отсвет в лицах есть.

      Многие, наверное, помнят кадры замечательного фильма «А зори здесь тихие», в которых эти блоковские строки читает перед боем одна из героинь. Автор сборника «Судьба моя – Россия» родился как раз в те самые годы. А накануне войны по вымышленным обвинениям были арестованы и навсегда сгинули в сталинских лагерях оба его деда. Вообще, можно понять, почему он так серьёзно, с болью в сознании и сердце сосредотачивается на одном из злободневных нынешних противоречий: на том, что провозглашалось истиной в годы коммунистического режима, и тем, что выяснилось в посткоммунистическую пору. Взять хотя бы некоторые строфы из уже упоминаемого нами стихотворения «Поезд жизни». Они о наших современниках:

      Взывают к разуму Сократа.

      Чтят Канта «вещь в себе» живую

      И хвалят заодно Декарта:

      «Я думаю, знать – существую».

      На тормозах же, с лязгом стали,

      В купе крик с плачем коммуниста:

      «Да здравствует товарищ Сталин!» —

      Под гомон ленинцев-марксистов.

      Кричать теперь – таких удел

      И петь диктатору: «Осанна!»

      Крикун, служа в энкавэдэ,

      «Врагов» бил насмерть из нагана.

      Автор обозреваемого нами сборника – человек верующий. А потому даже в, казалось бы, наполненном грустью стихотворении «Мой август» он, тот, которого «вела по жизни рука Бога», кротко и сокровенно делится с нами:

      Жизнь идёт через сердце, а вовсе не мимо.

      Не с того ль по-есенински хочется спеть

      Песнь о том, чтоб на Родине, мною любимой,

      Всё любя, в ней прожить и, любя, умереть?

      А в стихотворении «По Вышней правде» поэт высказывается ещё более определённо:

      На мирном поле, в поле битвы

      Всё