Всё решено: Жизнь без свободы воли. Роберт Сапольски

говоря, неясно, как долго нужно размышлять над задуманным поступком, чтобы он считался предумышленным. В качестве примера такой неясности можно рассказать, как я выступал в качестве эксперта на судебном процессе, где все вертелось вокруг вопроса, достаточно ли восьми секунд (зафиксированных камерой видеонаблюдения) для того, чтобы человек, находящийся в опасных для жизни обстоятельствах, мог замыслить убийство. (Мои две копейки заключались в том, что в таких условиях восьми секунд мозгу недостаточно не только для того, чтобы что-то замыслить, но и для того, чтобы в принципе осознать происходящее, а концепция свободы воли к делу не относится; присяжные с этим дружно не согласились.)

      А есть еще вопросы, крайне важные для судов над военными преступниками. Какой должна быть угроза, чтобы злодеяние считалось совершенным по принуждению? А если человек соглашается совершить преступление, зная, что, если откажется, кто-то другой сделает это за него – в ту же минуту и с еще большей жестокостью? А если пойти еще дальше: как нужно поступить с человеком, который сознательно решил совершить преступление, зная, что, если он передумает, его все равно заставят это сделать?[33]{39}

      На этот момент у нас, похоже, имеются два совершенно разных подхода к осмыслению субъектности и ответственности: подход ученых, спорящих о дополнительной моторной области мозга на конференциях по нейрофилософии, а также подход прокуроров и адвокатов, состязающихся в залах суда. И все же у них есть нечто общее, что потенциально может нанести удар по скептицизму в отношении свободы воли:

      Предположим, что наше ощущение сознательного решения на самом деле не следует за потенциалом готовности, что активность в ДМО, префронтальной коре, теменной коре и так далее позволяет предсказать поведение лишь в некоторой степени и только в таких ситуациях, как нажатие на кнопку. На основании этого никак нельзя утверждать, что свобода воли умерла.

      Теперь предположим, что обвиняемый говорит: «Это сделал я. Я знал, что мог бы поступить иначе, но замыслил поступить так, как поступил, и спланировал все заранее. Я не только знал, что в результате моих действий могло случиться Х, я хотел, чтобы это произошло». Попробуйте-ка теперь убедить кого-нибудь, что у обвиняемого нет свободы воли.

      Однако смысл этой главы в том, что, даже если одна из этих выкладок или обе сразу верны, я все равно считаю: свободы воли не существует. Чтобы понять почему, пора провести мысленный эксперимент в стиле Либета.

КОНЕЦ СВОБОДЫ ВОЛИ В ТЕНИ НАМЕРЕНИЯ

      Ваш друг пишет докторскую по нейрофилософии и просит вас стать участником эксперимента в его исследовании. Вы соглашаетесь. Он страшно рад, поскольку придумал, как получить дополнительные данные для работы и одновременно исполнить свое заветное желание – соединить, так сказать, приятное с полезным. Для снятия показаний он использует переносной ЭЭГ-регистратор, как в исследовании с прыжками с тарзанки. Вы вышли из лаборатории на улицу, на голове – шапочка

33

Интуитивно кажется, что человека следует наказать, если он думает, что добровольно решил сделать что-то незаконное, не зная, что выбора у него на самом деле не было. Покойный философ Принстонского университета Гарри Франкфурт развил выводы из этого интуитивного представления в особо компатибилистском направлении. Шаг 1: инкомпатибилисты утверждают, что если мир детерминирован, то моральной ответственности быть не должно. Шаг 2: представьте, что кто-то решает сделать что-то, не зная, что если бы он этого не сделал, его бы принудили. Шаг 3: это будет детерминированный мир, поскольку у человека фактически не было возможности поступить иначе… однако мы интуитивно возлагаем на него моральную ответственность и наделяем свободой воли. Ура, мы только что доказали, что свобода воли и моральная ответственность совместимы с детерминизмом. Мне неловко говорить это, поскольку Франкфурт на фото такой милашка, но все это кажется не более чем софистикой и уж точно не возвещает Кончину Инкомпатибилизма. Более того, благодаря хорошо осведомленным друзьям у меня сложилось впечатление, что, хотя Франкфурт и пользуется огромным влиянием в некоторых областях философии права, об этих «франкфуртских контрпримерах» отродясь не вспоминали в реальных залах суда; вряд ли там встречаются сценарии, в которых «подсудимый решил отвесить оплеуху ведущему церемонии "Оскар", не зная, что, если бы он решил этого не делать, его бы все равно заставили».

39

К сноске: H. Frankfurt, "Alternate Possibilities and Moral Responsibility," Journal of Philosophy 66 (1969): 829.