Драконов не кормить!. Ирина Вадимовна Лазаренко

знает, почему эта машинная называлась белой – ничего белого в ней не было. Зал на двадцать шагов в длину и на десять – в ширину, по двери в каждом его конце, под одной стеной стоят основательно проржавевшие стеллажи со всяким хламом, у другой – несколько машин в ряд и по углам. Манекен с палками и цепями вместо конечностей, которые начинаются шататься и вертеться, если нажать на кнопку. Вращающаяся клетка. Небольшой конвейер. Запах металла и страха.

      Илидора втолкнули в машинную сильным пинком и на всякий случай добавили тычок палкой в поясницу. Руки стянули за спиной верёвкой, колючей и лохматой. Можно подумать, она очень нужна тут, среди машин, когда в хребет Илидора от страха словно впился ледяной штырь, а ноги стали тяжёлыми и неповоротливыми, как колонны в залах.

      – Отгадай загадку: без перьев, а летит! – напоследок искромётно пошутил сподручник с бакенбардами, хохотнул и чувствительно приложил Илидора по плечу.

      Расслабился, сволочь с ушами.

      Золотой дракон старался дышать глубоко и ровно и думать о небе над холмами Айялы. О том, как здорово быть драконом и летать, и что уже утром он снова сможет распахнуть крылья и упасть в это прохладное небо, как в воду. Он принялся напевать, не размыкая губ. Заставил плечи расслабиться, кулаки – разжаться. Он переживёт эту ночь, не первую и не последнюю.

      Один эльф остался с ним и маячил позади мрачной тенью, двое других за чем-то вернулись. Оставшийся эльф вроде как не возражал, что Илидор издаёт звуки. Во всяком случае, палкой в дракона не тыкал, что уже можно считать небольшим успехом.

      – Оч-чень интересно, – произнёс вдруг дребезжаще-звучный голос, и золотой дракон поперхнулся своим пением.

      За стеллажами прошаркали шаги, и в слабом мерцании фонаря появилась старейшая из ледяных драконов, Хшссторга. В облике дракона она выглядела как узкий, давно окостеневший сугроб, а человеком была высока, как эльфка, и столь же худа. Длинный нос смотрел на собеседника укоризненно, седые волосы Хшссторга носила связанными в низкий пучок. У неё были строгие, очень неудобные с виду наряды прямого кроя, длинные загнутые ногти и пронзительные белые глаза со зрачками-звёздочками. Кто считает, что белый цвет не может быть пронзительным – пускай полюбуется на искрящийся под солнцем снег.

      – Очень любопытно, золотой дракончик, – повторила старуха, подойдя к Илидору.

      С Хшссторгой был эльф – разумеется, не могла же драконица ходить одна по машинному крылу, но эльфа Илидор едва заметил.

      Он смотрел на Хшссторгу снизу вверх и чувствовал себя не то что «дракончиком», а совсем маленьким драконышем, который сейчас, наверное, получит взбучку. Кочерга знает по какой причине, но получит. Старухам вроде Хшссторги не очень-то нужны причины, и старухи вроде Хшссторги не очень-то жалуют шумных драконышей.

      Искристо-белые глаза впились в лицо Илидора, ощупали и обнюхали его, и морщины на лице старой драконицы сложились в слегка разочарованное выражение.

      Эльф нетерпеливо