Оборотные чувства. Екатерина Четкина

Эсме, – позвала Орнелла.

      Серая волчица успела удалиться с поляны, и теперь остались только они вдвоём.

      – Нам надо прибраться, а потом дома тебя ждёт наваристая каша с мясом.

      – Мяу-у-у, – разочарованно выдохнула Эсме.

      – Терпи. Лишения закаляют, – мысленно усмехнулась белая волчица. – Отыщи свою одежу, обратись в человека и возвращайся.

      Кошка понуро кивнула и поплелась в лес, ориентируюсь по памяти и сверяясь с запахами. Она старалась отгонять пессимистичные мысли и верить в успех. Это же не первое обращение. «Ага, – хмыкнул противный внутренний голос. – Второе или третье. Неважно. Главное ни одно не проходило без проблем. Ты или из кошачьей шкуры не хотела вылазить, или из человеческой. Ты вся несуразная и бедовая. Поэтому родители…». Эсме зашипела и с силой вонзила когти в землю. Она не станет в себе сомневаться и не будет вспоминать уродов, выкинувших её, словно вещь. От накатившей злости её грудь опалило жаром, граничащим с болью. Секунда, и на месте кошки стоит на четвереньках девчонка.

      – Вот зараза, – буркнула Эсме. – Да, когда же я научусь это нормально контролировать.

      И прикрыв руками срамные места, она побежала к своей одежде, благо оставалось недалеко. Поспешно надев нижнее бельё и платье, Эсме отправилась обратно, ворча о жизненных несправедливостях.

      Орнелла не только успела принять привычный облик, но и убрать с дольмена руны.

      – Ты долго.

      Эсме пожала плечами, отгоняя мысли о том, как она опять опозорилась. Детские стихи отлично помогали.

      Старейшина усмехнулась и сказала:

      – Возьми котёл и вылей всё внутрь дольмена.

      Пожелание звучало странно. Зачем мусорить в священном месте? Это разве не осквернение? Она выльет, а её потом какая-нибудь древняя ведьма проклянёт.

      – Так надо! И не смотри на меня, как на умалишённую старуху.

      «Видимо, и она услышала разговоры. Хотя, Орнелла всегда и всё слышит. По крайней мере, складывается такое ощущение. Я вот, вообще, как открытая книга, – подумала Эсме. – Обидно, наверное, ей. Настоящая семья не должна сомневаться, она безгранично верит в тебя и поддерживает. Только вот где её настоящую взять. Даже оборотни и те…».

      – Не суди. Они напуганы.

      – Они? – удивилась Эсме.

      – Да. Они чувствуют изменения и страшатся их. Легче обвинить меня в потере силы и умений.

      – А вам не обидно?

      – Какое же ты ещё дитя… Я живу долго и научилась усмирять человеческие пороки.

      – А сколько вам лет? – насмелилась поинтересоваться Эсме.

      – Много, – усмехнулась Орнелла. – И силы не оставят меня, пока я не передам свои обязанности следующему старейшине клана.

      – А кто он? Кто-то из тех ребят, с кем вы занимаетесь?

      – Да что ты постоянно акаешь. Иди к котлу и делай, что я сказала.

      Эсме до дрожи хотелось сказать что-нибудь колкое в ответ, но сдержалась. Старших надо уважать. Это единственное, что в неё намертво вдолбили в приюте.

      Осторожно